Журнал "Заря", 1915 год, № 37
Домой Блог SQL-Базы DSO-базы Гено-базы Проекты Статьи Документы Книги Чат Письмо автору Система Orphus
Годъ III. № 37. 20 сентября 1915 г.
Дозволено военной цензурой. Москва, 16 сентября 1915 г.
Вторая Отечественная война.
Въ пути. Вѣсти съ родины. — Фото-этюдъ наш. воен. кор.
цѣна 5 коп., на станціяхъ жел. дор. 7 коп.
Изд. Т-ва И. Д. Сытина, Москва
Книгоиздательство Т-ва И. Д. СЫТИНА.
Народная Энциклопедія
НАУЧНЫХЪ и ПРИКЛАДНЫХЪ ЗНАНІЙ.
ХАРЬКОВСКАГО ОБЩЕСТВА ГРАМОТНОСТИ.
Все изданіе состоитъ изъ слѣдующихъ 14 отдѣловъ:
I отдѣлъ. — ФИЗИКО-МАТЕМАТИЧЕСКІЙ. Предметы: математика, механика, астрономія, физика, химія, біохимія.
II отдѣлъ. — ПРИРОДОВѢДѢНІЕ. Зоологія, ботаника, минералогія, геологія, палеонтологія.
III отдѣлъ. — ТЕХНИЧЕСКІЙ. Прикладная механика, механическая технологія, химическая технологія, электротехника, строительное и инженерное искусства, горное дѣло.
IV отдѣлъ. — СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО. Земледѣліе, луговодство, лѣсоводство, и др., земская агрономія, животноводство, ветеринарія.
V отдѣлъ. — МЕДИЦИНА. Исторія медицины, анатомія и физіологія человѣка; внутреннія, душевныя, дѣтскія и др. болѣзни, бактеріологія и заразныя болѣзни, хирургія, поданіе первой помощи, гигіена, алкоголизмъ.
VI отдѣлъ. — АНТРОПОЛОГО-ГЕОГРАФИЧЕСКІЙ. Физическая географія, метеорологія, географія Россіи, страновѣдѣніе, антропологія, этнографія, исторія географическихъ открытій.
VII отдѣлъ. — ЯЗЫКОЗНАНІЕ И ИСТОРІЯ ЛИТЕРАТУРЫ. Общее языкознаніе, индо-европейская семья языковъ, славянское языкознаніе, исторія русскаго языка. Исторія русской литературы, исторія иностранной литературы.
VIII отдѣлъ. — ИСТОРИЧЕСКІЙ. Исторія Россіи и исторія русскаго права, всеобщая исторія съ исторіей культуры. Исторія искусствъ: живописи, ваянія, архитектуры, музыки.
IX отдѣлъ. — ФИЛОСОФСКІЙ. Философія, логика, психологія, этика, основы гражданской этики, педагогика.
X отдѣлъ. — НАРОДНОЕ ОБРАЗОВАНІЕ ВЪ РОССІИ. Исторія образованности, настоящее положеніе народнаго просвѣщенія (начальнаго, средняго, высшаго, профессіональнаго и т. п.). Внѣшкольное образованіе. Всеобщее обученіе.
XI отдѣлъ. — ОБЩЕСТВЕННО-ЮРИДИЧЕСКІЯ НАУКИ. Общее правовѣдѣніе, гражданской и торговое право и судопроизводство, уголовное право и судопроизводство, соціологія, государственный строй, Государственная Дума, административное право (общественное благоустройство), международное право.
XII отдѣлъ. — ЭКОНОМИЧЕСКІЙ. Введеніе в экономику, политическая экономія, сельско-хозяйств. экономика, статистика, народонаселеніе Россіи, земская статистика, сельско-хозяйственная статистика, финансовое право. ПРИЛОЖЕНІЕ: статистическія справочныя таблицы.
XIII и XIV отдѣлы. — ПРИКЛАДНАЯ ЭКОНОМИКА. Горнозаводская промышленность, сельско-хозяйственная политика, аграрный вопросъ, фабрично-заводская промышленность, торговля, рабочій вопросъ, кустарная промышленность, ссудо-сберегательныя кассы, мелкій сельскій кредитъ, коопераціи, потребительныя общества, пути сообщенія, переселенія, колонизація въ Россіи и въ другихъ странахъ.
Изданіе снабжено многочисленными рисункамп, снимками съ картинъ, картами, таблицами и т. д.
Цѣль изданія — содѣйствіе научному самообразованію широкихъ круговъ народа, а также прохожденіе курсовъ въ народныхъ университетахъ. Все изданіе состоитъ изъ 21 книги по 20—25 печатныхъ листовъ, — всего свыше 600 печатныхъ листовъ.
Цѣна полнаго изданія «Народной Энциклопедіи» — всѣхъ XIV отдѣловъ (21 книга по 20—25 печатныхъ листовъ въ среднемъ каждая) — по предварительной подпискѣ съ пересылкой 30 рублей. Въ изящныхъ прочныхъ переплетахъ изъ лучшаго картона — 36 рублей. Пересылка и наложенный платежъ за счетъ Товарищества.
При подпискѣ уплачивается 2 рубля, при полученіи каждой изъ первыхъ 18 книгъ безъ переплета по 1 руб. 50 коп., 19-й книги 1 руб., 20 и 21 книга безплатно; въ переплетѣ по 1 руб. 75 коп. за книгу до полнаго погашенія цѣны изданія. Все изданіе закончено.
Подписная цѣна
на годъ 3 рубля,
на полгода 2 рубля, на 3 мѣсяца 1 рубль, на 1 мѣсяцъ 40 коп. Редакція (Москва, Тверская, 48) открыта ежедн., кромѣ праздн., отъ 3 до 5 ч. Тел. 5-48-10.
Неприн. рукоп. обратно не возвр.
Цѣна объявленій:
за строку нонпарели. впереди текста 1 р. 20 к., послѣ текста — 40 к.
Контора журнала:
Москва, Тверская, 48.
Телеф. 52-85 и 98-57.
ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ
Годъ III.
20 сентября 1915 г.
№ 37
ПЕРЕПЕЧАТКА ИЛЛЮСТРАЦІЙ и СТАТЕЙ ВОСПРЕЩАЕТСЯ НА ОСНОВАНІИ ЗАКОНА 20 МАРТА.
Делегаты Всероссійскаго съѣзда городовъ: П. П. Рябушинскій, М. В. Челноковъ, Н. И. Астровъ.
Группа земцевъ, участвовавшая на послѣднемъ съѣздѣ Земскаго Союза. Сидятъ слѣва направо: Ковалевскій, баронъ Меллеръ-Закомельскій, князь Львовъ, Выробовъ, Суковкинъ и Ладыжинскій. Стоятъ: Чертковъ, Щепкинъ, Арбузовъ, Кайстри, Кашкинъ, князь Трубецкой, Алексѣевъ и Леонтьевъ.
2
Худ. И. А. Владимировъ.
Взятіе германскаго орудія.
Темной ночью.
Изъ разсказовъ прапорщика К.
Этотъ крестъ?
Я его получилъ давно уже... То есть не такъ давно, мѣсяца три тому назадъ...
Но мнѣ кажется, что это было, Богъ знаетъ, какъ давно... Ужъ очень много съ тѣхъ поръ вмѣщалось въ каждыя сутки... Проходила недѣля, а казалось, годъ прошелъ... Правда. Многое, совсѣмъ недавнее, теперь представляется мнѣ такимъ далекимъ.
Ну, не въ этомъ дѣло..
Хорошо, я разскажу, за что мнѣ дали этотъ крестъ...
Странная была эта ночь...
Нѣмцы только что начали тогда надвигаться на нашъ участокъ.
А до того цѣлыя недѣли, что недѣли, мѣсяцы, кажется, была полная тишина.
Мы сидѣли на нашемъ берегу. Они ■— на своемъ. И жизнь установилась совсѣмъ мирная; дачная, можно сказать, жизнь. Право!
Вставали мы рано. Часовъ въ семь. Придутъ денщики, разбудятъ. Вылѣземъ изъ землянки. Вода уже принесена. Вымоемся и за гимнастику. Да, да. По методѣ не Мюл-
лера, а нашего поручика В. Гигіенистъ былъ такой, что упаси Господи! Все насъ стыдилъ:
— Ну, господа интеллигенты, полеживайте, полеживайте! Настоящій человѣкъ долженъ ходить за своимъ тѣломъ, чтобы не ныть и не кряхтѣть.
Мы и такъ не ныли не кряхтѣли, но онъ сумѣлъ повліять даже на «лежебоку» М-скаго. И мы добросовѣстно разминали по утрамъ мускулы.
Австрійскія и германскія орудія, забранныя въ послѣднихъ бояхъ.
Потомъ чай. Потомъ... ничего. Такъ времяпровожденіе. Ей Богу! Нѣмцы сидѣли смирно. И мы не двигались. Рѣдко возникала перестрѣлка, да и то безъ задора, такъ — «для порядка», какъ говорили солдаты.
Между прочимъ, и поводы къ такимъ случайнымъ «ружейнымъ боямъ» бывали чисто бытовыми.
ихъ, словно наступающую часть. Я уклоняюсь въ сторону, но не могу не разсказать одного случая, поразившаго даже меня, а я ли не привыкъ къ тому глубокому равнодушію къ опасности, которое создается не столько, думаю, природной отвагой — иначе это не было бы такимъ общимъ и обычнымъ явленіемъ, какъ привычкой, простой привычкой.
Какъ-то спустился и я съ откоса; не рыбу ловить, а у меня было дѣло, порученіе командира. Надо было удостовѣриться, дѣйствительно ли вѣмцы ночью что-то копали подъ своимъ берегомъ. Забрался я въ кусты и разсматриваю въ бинокль свѣже набрасанную кучу песку на «ихъ» берегу. Вдругъ слышу рядомъ въ кустахъ шорохъ и топотъ. Посмотрѣлъ: трое нашихъ солдатиковъ удятъ. Только что я успѣлъ имъ сказать, чтобъ они уходили отсюда; такъ какъ слѣва они плохо прикрыты кустами и нѣмцы могутъ съ дальняго участка ихъ увидать, и только что услышалъ спокойный отвѣтъ:
— А лучше мѣста нѣтъ, ваше благородіе, больно клюетъ здѣсь!
... Какъ съ того берега защелкали винтовки и въ воздухѣ заныли пули, защелкали по кустамъ и по берегу.
— Ребята, уходите! — говорю.
Нѣтъ, сидятъ. Одинъ заботливо оправлялъ червячка, поплевавъ на него, и забросилъ
Напримѣръ, повадились наши солдатики рыбу ловить. Берегъ нашъ былъ крутой и высокій. Внизу у воды — узкая полоса песка, кое-гдѣ выше по склону обросшая ивнякомъ и еще выше орѣшникокъ. Весь склонъ былъ переплетенъ и запутанъ проволокой. Отъ насъ черезъ проволоку были оставлены внизъ ходы.
Вотъ наши рыболовы и сползали внизъ и устраивались въ кустахъ. Почему это приходилось нѣмцамъ не по вкусу, не сумѣю вамъ сказать, но, среди полнаго затишья, они усиленно выслѣживали нашихъ рыболововъ и обстрѣливали
Австрійскія и германскія орудія, забранныя въ послѣднихъ бояхъ.
3
Бой въ польскомъ мѣстечкѣ.
Худ. И. А. Владимировъ.
лесу на воду; другой, хмурясь, осторожно подсѣкаетъ, подводитъ какую-то рыбешку, попавшуюся на его крючекъ и бьющуюся надъ самой поверхностью воды.
— Ништо, ваше благородіе, вотъ половимъ еще немного, и пойдемъ. А то на уху не хватитъ, — сказалъ мнѣ ближайшій ко мнѣ солдатъ и сейчасъ же, ахнувъ, крѣпко ругнулся. Шальная пуля перебила его самодѣльное удилище и, скользнувъ, рикошетомъ задѣла ему руку. Кровь показалась ниже локтя изъ-подъ засученнаго рукава.
Вторая пуля пробила ведерко съ рыбой. Тогда мой сосѣдъ, словно нехотя, проговорилъ:
— Пойдемъ, что ли! Ишь черти завидущіе! Пойдемъ, а то они всю рыбу намъ разстрѣляютъ.
И они поползли въ гору, захвативъ ведерко, удочки и прочіе свои самодѣльные рыболовные снаряды.
А то на другомъ участкѣ остался у загражденій послѣ одной слабой ночной атаки убитый германецъ. Каска его откатилась шага на два. И дня два, пока ночью мы не убрали этого «Патрокла», тѣло его, вѣрнѣе, каска вызывала нѣчто вродѣ гомеровскихъ боевъ. Наши солдаты обязательно хотѣли подобрать каску. Спортивное какое-то чувство явилось у нихъ. Но нѣмцы зорко слѣдили за остроконечнымъ головнымъ уборомъ своего убитаго товарища и охраняли этотъ «трофей», словно бы важный стратегическій пунктъ. Только начнетъ какой-нибудь изъ нашихъ удальцовъ подбираться къ завѣтной каскѣ, какъ съ «той» стороны поднимается стрѣльба, да какая еще. Изъ пулемета жарили разъ. По ночамъ принимались прожекторомъ освѣщать. Жутко было видѣть въ ослѣпительномъ свѣтѣ прожектора уткнувшагося прострѣленной головой въ землю германца. Но прожекторъ они убрали. Наши стрѣлки мѣтко обстрѣливали яркую цѣль и, кажется, успѣли повредить фонаръ.
Вотъ и всѣ, собственно говоря, боевыя схватки наши за долгій періодъ до той ночи, за которую я получилъ Георгія.
Началось съ темныхъ слуховъ,
неизвѣстно какъ возникшихъ и на чемъ основанныхъ, что нѣмцы готовятся атаковать насъ.
Въ штабѣ получили вѣроятно свѣдѣнія, подтверждавшія эти слухи, потому что намъ присланъ былъ приказъ усилить сторожевыя охраненія. Мы же, признаться, не вѣрили слухамъ, потому что передъ во-очію, такъ сказать, былъ противникъ — саженъ полтораста «по воздуху», — и никакихъ приготовленій мы у него замѣтить не могли, несмотря на тщательное наблюденіе.
Подъ вечеръ, нѣтъ, даже раньше — часа въ четыре началось, Нѣмцы вдругъ обрушили на насъ жесточайшій огонь. Часъ прострѣляли — почти зря, но грохотъ былъ невѣроятный. Потомъ замолкли. И опять.
Видимъ, падаетъ снарядъ, разрывается, на мѣстѣ разрыва поднимается густое облако и ползетъ къ намъ.
Газы!
Все было приготовлено къ этой уже извѣстной гнустности. Результатъ перваго обстрѣла былъ почти ничтожный. Но я не остерегся, не принялъ всѣхъ предписанныхъ мѣръ и поплатился за это. Чувствую, въ головѣ все вертится, трещитъ. Ну, думаю, плохо. Пошелъ въ землянку облить голову водрй и — не помню какъ — свалился безъ сознанія.
Очнулся я — какъ оказалось — часовъ черезъ восемь.
Все тихо.
Плохо соображая, выбираюсь изъ блиндажа. Иду по траншеѣ. Никого! Что такое? А въ головѣ еще такой сумбуръ, что дѣ-
лаю усиліе надъ собой — вспомнить, сообразить, и не могу.
Да, надо вамъ сказать, что въ этотъ день съ утра моя полурота и была поставлена въ сторожевое охраненіе. Мы сидѣли въ траншеѣ на самомъ откосѣ. Ниже, подъ берегомъ, спрятанъ былъ взводъ на случай, если бы нѣмцы пошли имѣющимъ тутъ мелкимъ мѣстомъ. Бродъ не бродъ — вода по шею невысокому человѣку, а перейти можно; въ двухъ-трехъ мѣстахъ — всего шаговъ двадцать только — съ головой...
И противъ самаго этого брода на нашей сторонѣ — оврагъ. Узкая такая разсѣлина. Словно берегъ разсѣченъ здѣсь. Но узко такъ, что по тропкѣ, прохоженной нами внизъ, двумъ человѣкамъ рядомъ итти тѣсно.
Иду я, шатаюсь и, какъ не былъ я еще одурманенъ, начинаю понимать, почему полуроты нѣтъ. Весь нашъ окопъ превратился въ кашу. Словно вскопали и перебуравили его.
Иду я по гребню, по открытому мѣсту. Ближе къ этому овражку, о которомъ я вамъ разсказалъ, окопъ цѣлъ. Спустился я въ окопъ — машинально, изъ безсознательнаго чувства самосохраненія. Подошелъ къ овражку. Вышелъ и стою на самой тропкѣ.
Тихо кругомъ... до жути.
И вдругъ вижу, бѣжитъ снизу темная фигура.
Меня такъ и ожгла мысль:
— Нѣмцы!
И тутъ сталъ я, какъ теперь понимаю, уже лучше соображать. Мысль одна: я одинъ, сейчасъ въ плѣнъ возьмутъ.
И такъ мнѣ сдѣлалось нехорошо, что я замахнулся винтовкой, оборотивъ ее прикладомъ, и жду...
Откуда у меня взялась винтовка, я не знаю. Я пришелъ въ блиндажъ безъ винтовки. Подобралъ, должно быть, безсознательно.
Человѣкъ бѣжитъ по тропинкѣ ко мнѣ, молча, пригнувшись. Вотъ онъ уже въ двухъ шагахъ. Я замахнулся и ударилъ его. Но руки что ли слабы были, промахнулся ли я, только ударилъ не сильно, даже не свалилъ.
Онъ остановился, какъ вкопаный, чуть не наткнувшись на меня.
Наши трофеи, привезенные въ станицу Прочноокойскую Куб. обл.
4
Бѣженцы ѣдутъ въ вагонахъ-платформахъ.
И вдругъ — несмотря на темноту — я не то что вижу. а чутьемъ какимъ-то угадываю:
— Свой!
— Кто ты? Откуда? — спрашиваю.
церъ В—скій, старослуживый солдатъ.
— Вотъ и хорошо! — возбужденно началъ онъ. — А я-то ужъ думалъ, что ничего теперь не подѣлаешь. Сейчасъ «они» черезъ бродъ перейдутъ, сюда будутъ выбираться...
Насъ же засѣло въ окопахъ надъ овражкомъ человѣкъ семьдесятъ пять.
— Какъ пойдутъ? — спрашиваю.
— Обязательно овражкомъ... — говоритъ унтеръ. — Потому кругомъ вездѣ проволока, а тутъ пробраться можно. Только, по-моему, намъ сидѣть тихо. пока они не взберутся до верху, а потомъ справа и слѣва по тропѣ разомъ, пачками.
Оказывается — Петраковъ, солдатъ изъ второй роты, котораго я давно призналъ по сосѣдству. Изъ старыхъ запасныхъ; чѣмъ-то выдвинулся. Мнѣ раньше про него разсказывали офицеры второй роты.
Былъ съ своими въ секретѣ у воды: не замѣтили, какъ отвели охраненіе наверху. Теперь выбираются кверху, потому что нѣмцы сошли къ водѣ и идутъ бродомъ.
— Какъ идутъ!? Много?
— Не видать. Чернѣется толпа на томъ берегу...
Вижу, по тропкѣ бѣгутъ еще люди снизу.
— Наши? — спрашиваю Петракова.
— Наши, наши; нѣмцы еще не могли добраться.
Вижу, человѣкъ совсѣмъ отошелъ. А то, когда я его остановилъ, я сразу увидалъ, что онъ потерялся и бѣжить.
— Конечно. Оповѣсти людей, чтобы тихо сидѣли.
И такъ въ окопахъ было тихо. Зато тамъ внизу слышались и плескъ, и трескъ вѣтвей въ кустахъ и по временамъ лязгъ двухъ столкнувшихся винтовокъ.
Я плохо различалъ тропинку, а нижняя часть овражка для моего зрѣнія представлялась черной бездной. Но рысьи глаза унтера различили то, чего я не видѣлъ.
Никакъ всѣ двинулись... Ваше благородіе, гляди-кось, фонарь зажгли!
На томъ берегу протянулся по небу лучъ прожектора, скользнулъ по облакамъ, освѣтилъ на мгновеніе рѣку и зашарилъ по нашимъ обрушеннымъ траншеямъ.
Ну, теперь я долженъ предупредить васъ, что дальнѣйшее — мои распоряженія и т. д. — не было чѣмъ-то обдуманнымъ. Такъ какъ-то само-собою это разумѣлось. И дѣйствовалъ я, словно подъ наитіемъ, словно подъ вліяніемъ какого-то сторонняго вліянія.
Стоянка бѣженцевъ. Дѣти кормятъ свою лошадь.
Говорю Петракову:
— Стой тутъ и останавливай всѣхъ нашихъ; чтобы сейчасъ же шли въ окопы направо и налѣво.
Онъ еще больше пріободрился и твердо отвѣчалъ:
— Такъ точно, ваше благородіе.
Я пошелъ въ окопъ, смотрю на рѣку. Нѣтъ, темно, ничего не разберешь. Слышу, однако, плескъ. Негромкій.
— Ага! — думаю. — Это вы, господа! Ну, погодите!
Все-таки глаза привыкли къ темнотѣ. Фигуру Петракова вижу ясно. Но не могу сразу понятъ, что онъ дѣлаетъ. Наконецъ, соображаю, и мнѣ дѣлается смѣшно и весело. Въ головѣ окончательно проясняется.
Онъ методически вскидываетъ винтовку и шлепаетъ по шеямъ подбѣгающихъ солдатъ. Одного, другого, третьяго, четвертаго...
Ясно. То «сильное средство», которое ошеломило его и заставило опомниться, онъ теперь пускаетъ въ ходъ самъ. Теперь около него уже нѣсколько солдатъ. Подбѣгаютъ снизу другіе.
Теперь, видя, что свои стоятъ, останавливаются сами.
Расходятся по окопамъ... Ну, слава Богу...
Послѣднимъ снизу подошелъ унтеръ-офи-
— Много ихъ?
— Нѣтъ! Послали впередъ роту, не больше. Впослѣдствіи оказалось, что онъ ошибся.
По количеству труповъ мы могли установить, что нѣмцевъ было человѣкъ пятьсотъ, а то и больше.
Мы юркнули внизъ, спрятали головы. «Тамъ» взмыла ракета.
— Ну, теперь «онъ» думаетъ, что никого здѣсь нѣтъ. Видите, ваше благородіе, двинулись всѣ...
Теперь уже и я видѣлъ, что по тропинкѣ потянулась темная череда людей.
Мы подпустили ихъ до верху. Я выстрѣлилъ изъ револьвера. И справа и слѣва затрещали наши винтовки. Съ тропинки и снизу отъ рѣки началась безпорядочная стрѣльба. Нѣмцы еще минутъ десять бѣжали вверхъ, атакуя тропинку.
Черезъ полчаса все было кончено. Услыхавъ громкій уже плескъ воды, указавшій на бѣгство нѣмцевъ черезъ бродъ, мы открыли огонь по броду.
И опять заухала ихъ артиллерія. Но попытокъ перебраться здѣсь черезъ рѣку они въ эту ночь уже не возобновляли.
На утро мы увидали горы труповъ въ овражкѣ. Больше чѣмъ, по нашему расчету, вообще было здѣсь нѣмцевъ. А черезъ два-три часа мы уже отходили по полученному изъ штаба приказу выпрямить фронтъ передвиженіемъ на новыя «позиціи». Разсказчикъ умолкъ.
И такъ странно было видѣть его юное, безбородое лицо, спокойные глаза, свѣжій, почти дѣвичій румянецъ...
Рядомъ съ «тѣмъ» Георгіемъ у него былъ на груди еще другой...
Записалъ С. Вершининъ.
Бѣженецъ-старикъ 84 л. Леонтій Якимчукъ, разбитый параличомъ обѣихъ ногъ. Непріятельскимъ снарядомъ съ аэроплана убиты его сынъ и дочь — кормильцы. Теперь питается подаяніемъ.
5
Стоянка бѣженцевъ. Семья бѣженцевъ спитъ на «фурманкѣ».
Стоянка бѣженцевъ. Варятъ обѣдъ и стираютъ бѣлье.
ПЛѢННЫЙ ГЕРМАНСКІЙ ПРОФЕССОРЪ.
Небольшого роста, не старый еще, но съ порядочнымъ брюшкомъ; вообще «сырой» нѣмецъ... длиннобородый; носъ картофелиной; глаза скрыты очками въ золотой оправѣ... Военная куртка сидитъ на немъ мѣшкомъ; безкозырька курьезно лѣпится на взлохмаченныхъ волосахъ...
Это произвело на него неожиданно сильное впечатлѣніе. Ему, повидимому, странно было убѣдиться, что за предѣлами Германіи онъ можетъ встрѣтить человѣка, читавшаго тѣ-же книги, что и онъ, и обладающаго такими же приблизительно знаніями. Онъ за-
Слѣдуя за Спинозой, я разсматриваю событія sub specie aeternitatis, съ точки зрѣнія абсолюта и вѣчности, что по существу одно и то-же. Если смотрѣть на событія съ условной и временной стороны ихъ, я не вижу ничего утѣшительнаго ни для васъ, ни для насъ...
.... Приватъ - доцентъ — съ нѣкоторой гордостью указываетъ офицеръ на своего плѣнника. — Серьезно! Приватъ-доцентъ какого-то ихняго университета... Ученый... Кажется, филологъ... Поговорите съ нимъ... Онъ изъ разговорчивыхъ... Не.пожалѣете. Интересно.
Приватъ-доцентъ закусывалъ... Въ правой рукѣ онъ держалъ основательный кусокъ хлѣба, а въ лѣвой не болѣе вѣскій кусокъ ветчины. Поочередно откусывая отъ праваго и отъ лѣваго явства, онъ сильно двигалъ челюстями и вообще занимался своимъ питаніемъ съ систематичностью ученаго.
Я былъ въ черномъ сюртукѣ и въ мягкой шляпѣ. Поэтому ли принялъ онъ меня за пастора, не знаю. Но на мою фразу:
— Вы, что-же, разочарованы?
— Разочарованъ? Нѣтъ. Въ чемъ? Но я не могу не осуждать людей, которые бросили насъ въ эту войну, въ эту авантюру слишкомъ рано... Надо было подождать десять лѣтъ...
Я вопросительно посмотрѣлъ на него. Вотъ такъ «точка зрѣнія вѣчности». Но я нt хотѣлъ раздражать поклонника Спинозы и спросилъ:
— Вы хотите сказать, что кайзеръ...
Онъ прервалъ меня:
— Кайзеръ! Конечно, я говорю о кайзерѣ. Императоръ Вильгельмъ — прекрасный экземпляръ человѣка, но никуда негодный монархъ. Въ сущности, онъ превосходно одаренъ. Но всѣ дарованія его поверхностны. Это — Людовикъ XVI, но больной неврастеніей... — Приватъ-доцентъ остаковился, видимо желая дать мнѣ время понять всю прелесть этого смѣлаго, но невразумительнаго историческаго сравненія. Я промолчалъ. — Мы по-просту говоримъ: колоссъ на глиняныхъ ногахъ (Lehmann); да, да, Навуходоносоръ. Именно. Прекрасная статуя, но на непрочномъ основаніи. Я говорю это, потому что такъ думаю, а вовсе не для того, чтобы сдѣлать вамъ удовольствіе! — вдругъ прервалъ онъ самъ себя и сердито посмотрѣлъ на меня. Я слегка поклонился. - Да, на слабомъ основаніи. Вотъ доказательство. Ему пришла мысль послать отъ своего имени всѣмъ семьямъ нашихъ солдатъ
— Я хотѣлъ бы поговорить съ вами...
Питательный обѣденный пунктъ Всер. Земск. Союза для бѣженцевъ. Раздача молока бѣженскимъ дѣтямъ.
Онъ отвѣтилъ:
— Если вы — пасторъ и объѣзжаете лагери съ цѣлью утѣшать плѣнныхъ и читать имъ проповѣди, то, прошу васъ, избавьте меня и отъ проповѣдей и отъ утѣшеній.
Онъ выпрямился во весь свой незначительный ростъ и, подчеркивая каждое слово, сказалъ:
говорилъ со мной уже не такимъ величественнымъ тономъ.
— Ренанъ судилъ о событіяхъ человѣческой жизни съ. какой-то звѣздной точки зрѣнія. Какъ будто онъ смотрѣлъ на землю съ Сиріуса. Моя точка зрѣнія еще выше.
— Я не жалуюсь на свою судьбу. Это во-первыхъ. Я не признаю никакой догматической религіи. Это во-вторыхъ. И въ-третьихъ, я долженъ заявить вамъ, что я признаю только одинъ высшій разумъ — Спинозу... Къ счастью, я довольно хорошо знакомъ съ твореніемъ великаго философа. — Желая приручить. плѣннаго приватъ-доцента, я далъ ему понять, что я не только слышалъ имя Спинозы, но и изучалъ его систему.
и офицеровъ, павшихъ на полѣ битвы, карточку въ знакъ памяти и благодарности. Рисунокъ карточки исполненъ по его собственноручному наброску. Прекрасная мысль, правда? Вы можете не говорить этого, но вы согласитесь со мной, что это была благородная мысль. Я
Стоянка бѣженцевъ. Отдыхаютъ на голой землѣ.
6
Помощь солдатъ курляндскому населенію.
Уборка сѣна.
былъ доволенъ, узнавъ про это. Но затѣмъ мнѣ пришлось послѣ узнать, что типографія, которой было дано монопольное — замѣтьте — право изготовленія этихъ карточекъ, принадлежитъ фирмѣ, въ которой нашъ колоссъ на глиняныхъ ногахъ заинтересованъ крупнымъ вкладомъ? Это меня огорчило. Его участіе въ дивидендахъ народныхъ обществъ, пивоваренныхъ заводовъ и т. п., и т. п., задѣваетъ нашу сентиментальность. Гдѣ проходилъ конь Аттилы, тамъ трава не росла, но Аттила не продавалъ эту траву интендантству. Вотъ это и много подобныхъ чертъ портятъ образъ этого человѣка, уменьшаютъ его въ нашихъ глазахъ...
— Ну, а кронпринцъ? — рискнулъ я спросить.
— Кро-онпринцъ! — протянулъ онъ. — О, этотъ сосунокъ прокисшаго молока! — Я не вполнѣ понялъ это странное опредѣленіе, но оцѣнилъ тонъ: тонъ дѣлаетъ музыку, говорятъ наши друзья-французы. — Его у насъ терпѣть не могутъ, его и всю эту банду воспитавшихся на его примѣрѣ гвардейскихъ щеголей, которыхъ никто никогда не видалъ въ окопахъ; еще бы! они сидятъ тамъ сзади, въ занятыхъ помѣщичьихъ усадьбахъ, набиваютъ себѣ карманы и полощутъ себѣ глотки виномъ... Два главныхъ нашихъ недостатка, это — вырожденіе высшаго сословія и бѣдность въ руководителяхъ, въ людяхъ, владѣющихъ умомъ и духомъ массъ. Людей обдуманнаго образа дѣйствій, людей прямыхъ и упорныхъ, которые идутъ до конца своихъ умозаключеній, проводятъ ихъ въ жизнь, чего бы это ни стоило. Да такихъ людей вообще мало. Самый рѣдкій сортъ людей. Вотъ у французовъ былъ такой человѣкъ — Робеспьеръ; единственный серьезный человѣкъ того времени, и французы его убили. Самоубійство! Міръ еще слишкомъ полонъ рабовъ, чтобы могло совершиться что-нибудь великое. Даже Германія заражена рабствомъ мысли. Германія еще не съумѣла вполнѣ освободиться отъ такъ называемой нравственности, отъ этой непроизводительной роскоши... О, черезъ десять, черезъ двадцать лѣтъ, когда бы мы дѣйствительно, выбросили бы всю эту ветошь, вы бы увидали... Я говорю, что войну начали слишкомъ рано. Надо было подождать...
Теперь я понялъ моего приватъ-доцента. Я слушалъ его съ возраставшимъ интересомъ. Передо мной былъ несомнѣнно настоящій интеллигентъ, больше того, ученый, много думавшій, много работавшій надъ своимъ міросозерцаніемъ. Такъ вотъ оно каково,
міросозерцаніе этого германскаго вольнодумца, этого свободомыслящаго тевтона.
Онъ продолжалъ, увлекаясь своими мыслями: .....
— Да, черезъ десять-двадцать лѣтъ вы увидали бы, на что способенъ нѣмецъ, совершенно свободный отъ предразсудковъ и воодушевленный исключительно любовью къ своей родинѣ и абсолютнымъ чувствомъ человѣчества...
Меня взорвало «абсолютное чувство человѣчества» (?!) свободнаго отъ предразсудковъ приватъ-доцента и я рѣзко замѣтилъ:
—■ Мнѣ кажется, вы напрасно считаете, что въ этомъ смыслѣ вы поторопились съ войной. Вы дали столько примѣровъ полной свободы отъ предразсудковъ! Напримѣръ въ Бельгіи...
— Э, пустяки! Мелочи! Никогда не нужно увлекаться подробностями и ложными обобщеніями. Не было руководящаго принципа. Все, что было сдѣлано въ Бельгіи, хорошо и справедливо, потому что такъ намъ было нужно. Это я называю принципіальнымъ отношеніемъ къ дѣлу. Такого отношенія не было. Были подробности, не было основного и непоколебимаго рѣшенія. По моему, если бы намъ удалось взять Парижъ, мы должны были бы разрушить его, смести съ лица земли. Для общаго блага. А замѣтьте, я хорошо знаю Парижъ и люблю этотъ городъ. Но дѣло въ томъ, что торжество Германіи должно быть неотвратимымъ, рѣшающимъ торжествомъ высшаго права и разума.
Я съ нескрываемымъ изумленіемъ смотрѣлъ на этого разумнаго, повидимому, человѣка, выкладывавшаго, не обинуясь, такія чудовищныя мысли. Передо мной словно раскрывалась жадная и страшная пасть, окровавленная дымящейся кровью безчисленныхъ жертвъ, но лицо Молоха, раскрывавшаго эту пасть, дышало безграничнымъ самодовольствомъ, безграничнымъ самообожаніемъ. «Высшее право», «торжество разума»!! Я почти съ ужасомъ смотрѣлъ теперь на пухлаго приватъ-доцента, на его блестящія очки, на смѣшную военную фуражку, сползавшую съ растрепанной шевелюры.
— Что же, вы такъ увѣрены въ побѣдѣ? — спросилъ я его съ нескрываемымъ раздраженіемъ.
Онъ оправилъ очки и внимательно посмотрѣлъ на меня.
— Очень характерно! — сказалъ онъ спокойно. — Вы смотрите, какъ всѣ ваши, на поверхность, а не вглубь вещей. Конечно, я
увѣренъ въ побѣдѣ. Но мы говоримъ о разныхъ побѣдахъ. Вы разумѣете, конечно, побѣду въ грубѣйшемъ смыслѣ, побѣду, зависящую отъ военнаго успѣха. Я, пожалуй, готовъ допустить, что въ военной побѣдѣ Германіи можно усомниться. Я готовъ предположить даже, что Германія будетъ раздавлена, что наша имперія будетъ разрушена. Но что же изъ этого? Мы поднимемся къ еще большей мощи, къ еще большему преобладанію....
Голосъ его звенѣлъ неподдѣльнымъ энтузіазмомъ. Я уже не съ раздраженіемъ, не съ содроганіемъ, а съ любопытствомъ слушалъ этого человѣка, являвшаго мнѣ — я это ясно и глубоко чувствовалъ — типичный и «высшій» типъ его расы въ ея современной формаціи.
— Всѣ вы, славяне, латины, англичане, всѣ вы, представляющіе въ мірѣ разнузданную некультурность, потеряете въ борьбѣ всѣ ваши силы и не въ состояніи будете противиться въ дальнѣйшемъ организованнымъ вліяніямъ. Потому что война не кончится, когда арміи разойдутся по домамъ! — сказалъ онъ съ мрачной энергіей. — Послѣ этой войны начнется другая война, безкровная, но еще болѣе безпощадная. Текущая война даетъ вамъ только предвкушеніе войны будущаго, войны, которую мы будемъ вести съ вами послѣ заключенія мира. Рано или поздно вы попадете намъ въ руки. Не такъ скоро, но это случится. Это неизбѣжно. У васъ кровь ударяетъ въ голову, и вы тогда теряете самообладаніе и лѣзете драться, какъ бѣшеные. А, когда вы успокоитесь, вы всѣ впадаете въ вялую лѣность, въ дѣтскую безпечность. Вотъ тутъ-то мы васъ и подстережемъ. Эта реакція скажется черезъ два дня послѣ заключенія мира, а черезъ шесть недѣль наши сегодняшніе враги возобновятъ съ нами дѣловыя сношенія...
Ахъ, вотъ онъ, урокъ! Такъ-ли неправъ онъ въ своей жестокой оцѣнкѣ нашей мягкотѣлости, нашего дряблаго безразличія къ «мирнымъ завоевателямъ». Мы смотримъ какъ на неизбѣжныхъ сожителей, на крысъ и мышей въ нашихъ домахъ... Мы готовы мириться съ многимъ, съ слишкомъ многимъ, только бы не «портить себѣ крови».
Ну, нѣтъ, подумалъ я, глядя на «приватъ-доцента», ты ошибаешься въ разсчетѣ. Только бы мы сами, сами мы не оправдали твоего разсчета. Но этого не должно быть.
Р. С—ъ.
7
Помощь солдатъ курляндскому населенію.
Уборка хлѣба.
Въ Царьградѣ во время войны.
Впечатлѣнія очевидца.
Авторъ — грекъ, проживавшій въ Константинополѣ до послѣдняго времени и теперь только пріѣхавшій въ Аѳины. Цѣнность его впечатлѣній тѣмъ болѣе велика, что это первое точное изображеніе жизни турецкой столицы во время самоубійственной войны съ державами четверного согласія.
— Съ начала октября, — пишетъ нашъ авторъ, — ни одинъ проживающій въ Константинополѣ европеецъ не сомнѣвался уже въ томъ, что Турція приметъ участіе въ войнѣ. Вмѣшательство германцевъ въ веденіе турецкихъ государственныхъ дѣлъ уже не скрывалось даже для видимости. На каждомъ шагу встрѣчались германскіе офицеры. Каждый день прибывали все новыя партіи «военныхъ инструкторовъ». Въ младотурецкомъ комитетѣ засѣдали германцы — настоящій генеральный штабъ.
Сомнѣвались, т.-е. хотѣли сомнѣваться въ вмѣшательствѣ Турціи только турки... Средній турокъ не хотѣлъ вѣрить, чтобы правительство ввергло страну, истощенную итальянской и балканской войнами, въ новыя испытанія. Но глубокое недовольство, уже тогда зарождавшееся въ турецкихъ массахъ, пугливо таилось за стѣнами домовъ, не переходя въ открытое возмущеніе. Всѣ были запуганы вездѣсущимъ шпіонажемъ и безпощадными карами за малѣйшее проявленіе недовольства политикой комитета. И все же турки хотѣли еще надѣяться, что роковое несчастье минетъ ихъ.
Въ день объявленія всеобщей мобилизаціи надеждамъ пришелъ конецъ. Бѣдствіе обрушилось. Въ столицѣ и въ провинціи начались поголовные наборы мужчинъ, возрастомъ между двадцатью и пятьюдесятью годами.
Вслѣдствіе полнаго исчезновенія работоспособнаго мужского населенія въ Стамбулѣ и въ бѣдныхъ предмѣстьяхъ Констан-
тинополя сразу же начала ощущаться острая нужда.
Всякая торговля замерла. По улицамъ Стамбула можно ходить цѣлыми часами, встрѣчая только дѣтей, женщинъ и стариковъ,
Болѣе или менѣе регулярно доставляется въ столицу только мясо, которое привозятъ изъ Азіи. Всѣ остальные пищевые продукты получаются въ ничтожномъ количествѣ. Цѣны совершенно недоступны для бѣдноты. Хлѣбъ печется съ примѣсью 25% отрубей. Мука отвратительная.
Угля почти нѣтъ. Доставка крайне затруднена дѣйствіями русскаго флота, аккуратно топящаго всѣ суда, идущія изъ района каменноугольныхъ копей, т.-е. изъ Сангулдака и окрестностей. Четыре имѣющихся въ Константинополѣ паровыхъ мельницъ, работающихъ и на городъ и на армію, перешли на дровяное отопленіе.
Нѣтъ керосина. Свѣчи такъ дороги, что представляютъ предметъ высшей роскоши, доступной только самымъ богатымъ людямъ. Скоро совсѣмъ не будетъ свѣчей. И такъ три четверти населенія сидитъ по вечерамъ впотьмахъ.
Но если каждый цареградскій обыватель проклинаетъ про себя Энверъ-бея, комитетчиковъ и особенно нѣмецкихъ «друзей» Турціи, вслухъ никто не смѣетъ ничего подобнаго сказать.
Въ столицѣ свирѣпствуетъ невѣроятный полицейскій терроръ.
Тысячи шпіоновъ проникаютъ всѣ слои населенія. Шпіоны кишатъ въ арміи, шпіоны шныряютъ въ мечетяхъ, въ министерствахъ, шпіонствуетъ прислуга; никто не увѣренъ въ ближайшихъ людяхъ. Язва продажнаго шпіонства заражаетъ всю жизнь. А за шпіонажемъ стоитъ многочисленная руководимая нѣмцами полиція. И горе тому, кто осмѣ-
лился сказать слово осужденія относительно дѣйствій правительства! Сейчасъ же военный судъ и висѣлица или, въ лучшемъ случаѣ, ссылка.
Поэтому ни одна попытка открытаго возмущенія не имѣла успѣха. Ни одинъ заговоръ не успѣлъ дозрѣть. Нѣсколько отдѣльныхъ случаевъ нападеній на. герман-
Современникъ двухъ отечественныхъ войнъ Игнатій Кисель 108 л., жит. д, Муцковичи Новогрудскаго у., Минской губ., потерявш. трудоспособность два года назадъ.
8
Отошли на отдыхъ.
скихъ офицеровъ (напримѣръ, убійство полковника фонъ-Лейпцига) были дѣломъ отдѣльныхъ лицъ, а не результатомъ организованнаго движенія.
Германскія военныя власти, выдвигая въ видѣ ширмы комитетъ «Единеніе и прогрессъ», всячески стараются разбудить и поддержать въ населеніи довѣріе къ своимъ успѣхамъ. Трудно даже представить себѣ, какія «извѣстія» распространяются съ этой цѣлью.
Но все это безполезно. Слишкомъ много раненыхъ привозятъ съ Галлипольскаго полуострова. Украдкой они все же разсказываютъ, что тамъ происходитъ. Наконецъ, нападенія англійскихъ подводныхъ лодокъ на побережье самой столицы не могутъ быть скрыты. И населеніе знаетъ истинное трагическое положеніе дѣлъ. Но всѣ молчатъ. Жестокая расправа страшитъ и связываетъ языки.
Помимо этихъ «незаконныхъ», путей освѣдомленія, жители Царьграда имѣютъ только телеграммы германскаго агентства Вольфа, расклеиваемыя на публичныхъ зданіяхъ, германскія и австрійскія газеты. Газеты, выходящія теперь въ Константинополѣ на турецкомъ и на нѣмецкомъ языкахъ, могутъ помѣщать извѣстія и статьи, только одобренныя комитетомъ.
Самой тревожной стороной положенія является для турецкаго правительства и для германцевъ, однако, не глухое недовольство населенія и недостатокъ снарядовъ, остро ощущаемый со времени затрудненія провоза военной контробанды черезъ Румынію. Правда, въ предмѣстьѣ Эди-Кулэ, въ мастерскихъ Общества . Восточныхъ желѣзныхъ дорогъ производятся снаряды. Но
рабочихъ мало, матеріаловъ мало, инструментовъ и станковъ мало. Поэтому производство не развивается и совершенно не соотвѣтствуетъ громаднымъ потребностямъ войны.
Еще болѣе угнетаетъ турецко-германскихъ воителей быстрое изнашиваніе орудій, замѣнять которыя почти невозможно.
Единственная отрасль снабженія арміи, достаточно обезпеченная мѣстнымъ производствомъ, это ружейные патроны и ручныя гранаты. Ихъ производится достаточное, говорятъ, количество въ мастерскихъ въ Зейтунъ-Бурну.
Наконецъ, еще одна серьезная забота: почти полное изсякновеніе запасовъ бензина, необходимаго для подводныхъ лодокъ и для автомобильныхъ отрядовъ.
Подводныхъ лодокъ у германо-турокъ немного.
Одна, какъ теперь офиціально извѣстно, проскользнула черезъ Гибралтаръ, прошла Средиземнымъ моремъ и пробралась черезъ Дарданеллы. Другія были провезены въ разобранномъ видѣ черезъ нейтральныя страны..
... Единственная часть Константинополя, гдѣ, по крайней мѣрѣ, по внѣшности, болѣе или менѣе сохранился прежній характеръ жизни, это европейскій кварталъ, Пера. Громадное количество нѣмцевъ, поселившихся теперь тамъ, придаютъ улицамъ Перы оживленный видъ. Здѣсь попрежнему открыты магазины, кондитерскія, пивныя. Но торгуютъ хорошо только пивныя, всегда переполненныя нѣмцами. Остальныя торговыя заведенія не дѣлаютъ и двадцатой части прежняго оборота.
До дня выѣзда автора изъ Царьграда положеніе остававшихся тамъ подданныхъ воюющихъ съ Турціей державъ было болѣе и менѣе терпимо. Особенно осторожны германо-турецкія власти съ французами и англичанами, находящимися подъ покровительствомъ посла Соединенныхъ Штатовъ.
Зато ужасно положеніе турецкоподданныхъ армянъ и грековъ. На нихъ ополчились германская жестокость и турецкій фанатизмъ. Нѣтъ дня, чтобы армянскія и греческія семьи, живущія въ Константинополѣ, не подвергались всяческимъ униженіямъ и гоненіямъ. Мужчины забраны. Но оружія имъ не дали. Ихъ употребляютъ на самыя тяжкія работы.
Подъ надзоромъ солдатъ-мусульманъ, армяне и греки принуждены рыть траншеи, ■возводить батареи, переносить тяжести и т. д.
Денегъ нѣтъ... Т.-е. деньги имѣются въ небываломъ изобиліи, германскія деньги, германское золото. Но оно идетъ мимо населенія, мимо глупыхъ офицеровъ, мимо мелкаго чиновничества. Всевозможные суррогаты денегъ, имѣвшіе ходъ на Востокѣ, всѣ эти билеты частныхъ банковъ и т. п., -потеряли всякую цѣну. Бумажки турецкаго казначейства не даютъ возможности купить кусокъ хлѣба.
Вчера еще состоятельные люди — теперь нищіе. И въ темныхъ, опустѣвшихъ домахъ Стамбула сидятъ голодныя семьи, ожидая, что еще немного дней, и придетъ неминуемая катастрофа.
Въ общемъ положеніе отчаянное. Населеніе не видитъ иного выхода изъ этого ужаснаго тупика, кромѣ мира, но никто не смѣетъ объ этомъ заикнуться...
9
Отошли на отдыхъ.
АНГЛИЧАНЕ РАЗВЛЕКАЮТСЯ.
(Съ французскаго фронта).
Пять километровъ за линіей окоповъ.
Полуразрушенная бомбардировкой деревня... Всѣ стѣны обклеены громадными афишами разрисованными и написанными отъ руки.
Читаю:
«Императорскій Паласъ-театръ».
«Единственный кафе-концертъ на фронтѣ».
«Синематографъ. — Пѣсни. — Танцы. — Комическія сцены».
«Начало ровно въ 6 часовъ вечера».
«Плата за входъ: офицеры — 2 франка, нижніе чины — 30 сант.».
«Отъ дирекціи. — Въ случаѣ бомбардировки зрителямъ предоставляется удобное убѣжище въ суфлерской будкѣ. — Безплатно!».
Въ шесть часовъ мы, т.-е. я и мои любезные спутники, лейтенантъ Гордонъ В. и капитанъ Т., стоимъ у входа въ обширный сарай — «Имперскій Паласъ-театръ».
Длинная очередь солдатъ. Въ видѣ особаго украшенія — живописный обозъ индійской дивизіи, расположившійся кругомъ. Важные и величавые сикхи молча смотрятъ на ожидающихъ у кассы.
Въ дверяхъ контролеры въ формѣ; конечно же, въ формѣ! Да еще какой! Королевскаго шотландскаго стрѣлковаго полка.
Мы въ сараѣ. Импровизированная сцена. На сценѣ почтенное піанино, пережившее ужасы мира и ужасы войны. Въ «залѣ» театра пахнетъ — не пудрой и не духами —
конюшней. Здѣсь стояли лошади конно-гвардейцевъ, «horse-quards».
Лейтенантъ Т., «оркестръ», играетъ ошеломляющій галопъ. Возвѣщаетъ: «Фредъ Лесли, пѣвецъ».
На сценѣ появляется артиллеристъ и поетъ пѣсню о «красивой дѣвочкѣ Далли», послѣднюю новинку - лондонской «Альгамбры».
Хоръ въ двѣсти зычныхъ голосовъ — вся зала — подпѣваетъ припѣвъ.
Неистовые аплодисменты прекращаются только мракомъ, въ который погружается сарай простѣйшимъ способомъ: затворяютъ всѣ двери.
Синематографъ. Лейтенантъ Т. блестяще «иллюстрируетъ» сенсаціонную исторію южно-американскаго скотовода - архимилліонера, переплывающаго Ніагарскій водопадъ, чтобы спасти бѣлокурую стенографистку злодѣя нотаріуса, покусившагося погубить, кромѣ нея, еще другую красавицу, молочную сестру золотоискателя; золотоискатель находитъ богатѣйшія розсыпи и женится на стенографисткѣ, а скотоводъ женится на его молочной сестрѣ, злодѣй же нотаріусъ гибнетъ въ пожарѣ тридцатисемиэтажнаго дома, предварительно удравъ на аэропланѣ.
Всѣ очень довольны. Солдаты сопровождаютъ сенсаціонную драму соотвѣтствующими комментаріями, не вполнѣ отвѣчающими
литературнымъ законамъ и приличіямъ, но зато выразительными, и сильными.
Комикъ — драгунъ — но въ котелкѣ и съ тросточкой. Большой успѣхъ.
Труппа «Гимнастовъ». Номеръ не совсѣмъ удачный. «Пирамида» разваливается, и двое гимнастовъ летятъ въ партеръ, на зрителей. Общее удовольствіе. Довольны зрители, довольны гимнасты. Требуютъ повторенія. Самолюбіе — болѣзнь актеровъ. «Пирамида» строится вновь и вновь рушится. Ураганъ аплодисментовъ...
Два унтеръ-офицера разыгрываютъ комическую сцену объясненія плѣннаго германскаго унтера съ сенегальскимъ стрѣлкомъ. «Плѣнный» въ подлинной германской формѣ. Сенегалецъ замазалъ себѣ лицо углемъ. Нѣмецъ убѣжденъ, что негръ съѣстъ его живьемъ. Сенегалецъ хочетъ накормить голоднаго врага и, не умѣя объясниться, тащитъ его къ походнымъ кухнямъ. Нѣмецъ вопитъ. Общій восторгъ.
Главный номеръ: велосипедистка. Иначе говоря, велосипедистъ Р. въ откуда-то добытомъ женскомъ платьѣ. Его диковинные фокусы, дѣйствительно, изумительны.
И такъ далѣе.
Въ сараѣ темно. Снаружи ночь. Лейтенантъ Ж. заявляетъ: — Конецъ!
И ударяетъ по клавишамъ: гимнъ. Двѣсти голосовъ поютъ о томъ, что «никогда, никогда не будетъ рабомъ».
10
Дѣйствительно, операціи послѣдняго времени даютъ основанія предполагать, что успѣхъ замѣтно переходитъ на нашу сторону.
Маневръ охвата нашей арміи, отходившей отъ Вильны, несмотря на быстроту его исполненія, нѣмцамъ окончательно не удался и ново-свѣнцянскій прорывъ, согласованный съ наступленіемъ со стороны Лида — Бинякони. былъ скоро ликвидированъ нашими войсками.
Великая война.
Обзоръ военныхъ дѣйствій по 12 сент. (Схема — на обложкѣ).
Группировка силъ противника на нашемъ фронтѣ въ данное время выяснилась съ опредѣленною точностью.
Участокъ фронта отъ Рижскаго залива до р. Припяти занятъ почти всей германской арміей, къ югу же отъ Полѣсья, до Румынской границы, оперируютъ австро-венгерскія войска, въ которыя, какъ бы для подъема ихъ угасающаго духа, вкраплены части германскихъ войскъ.
Ближайшею цѣлью, которую преслѣдуютъ въ настоящее время нѣмцы, является захватъ полосы мѣстности по р. Двинѣ, отъ Риги до Двинска и далѣе къ югу до р. Припяти.
Овладѣніе нижнимъ теченіемъ р. Двины необходимо нѣмцамъ для обезпеченія фланга и тыла лѣваго крыла фронта, а занятіе мѣстности отъ района Двинска до района Лунинца, общимъ протяженіемъ въ 400 верстъ, даетъ возможность нѣмцамъ перейти отъ наступленія къ оборонѣ, которая является для нихъ въ данное время вынужденно необходимой, въ виду начала рѣшительныхъ дѣйствій нашими союзниками на западномъ фронтѣ.
Вотъ почему можно предполагать, что германская армія, въ достаточной мѣрѣ истрепанная продолжительными боями, уменьшившая, вслѣдствіе потерь, составъ своихъ войсковыхъ частей почти на половину, израсходовавшая чуть ли не всѣ запасы людей, идущихъ на укомплектованіе, въ виду надвигающагося суроваго времени года, перейдетъ къ позиціонной войнѣ, если, конечно, подъ давленіемъ нашихъ войскъ ей не придется еще до наступленія морозовъ потянуться обратно къ западу.
Изъ альбома участника войны. Въ атаку.
Германская кавалерія, двинувшаяся въ направленіе на линію ж. д. Полоцкъ — Молодечно, частью остановлена, частью разсѣяна, а желѣзная дорога, на которой германцы успѣли было захватить ст. Вилейку, очищена отъ непріятеля. Противникъ отброшенъ также съ линіи ж. д. Солы — Молодечна. На фронтѣ Рига — Двинскъ успѣхъ на нашей сторонѣ. Нѣмцамъ не удалось не только форсировать Двину, но и захватить позиціи на ея лѣвомъ берегу.
Въ Двинскомъ районѣ, между Двиной и озеромъ Дрисвяты, ожесточенные бои, продолжавшіеся непрерывно въ теченіе нѣсколькихъ сутокъ, показали могучую стойкость и доблесть нашихъ войскъ. Атаки германцевъ въ густыхъ строяхъ, смѣнившіяся одна за другою, отбивались ураганнымъ огнемъ нашей артиллеріи и контръ-атаками пѣхоты.
Въ концѣ концовъ нѣмцы, не выдержавъ атакъ нашей пѣхоты, бѣжали, покрывъ поле сраженія своими трупами. Потери германцевъ огромны, хотя эти бои потребовали не малыхъ жертвъ и съ нашей стороны.
Побѣда въ районѣ Двинска имѣетъ весьма важное значеніе. Сюда былъ направленъ главный ударъ германскихъ войскъ и здѣсь нѣмцы напрягли всѣ свои силы, дѣйствуя съ полнымъ напряженіемъ ихъ огнемъ и атаками. Этотъ бой, давшій намъ ощутительный успѣхъ, воочію показалъ силу и неугасаемый воинскій духъ нашей арміи и то. какое значеніе имѣло обильное питаніе нашей арміи снарядами. благодаря мобилизаціи нашей промышленности.
номъ фронтѣ увеличивается съ каждымъ днемъ и, въ общемъ, за промежутокъ времени около мѣсяца достигло 90000 чел., 70 орудій и около 3000 пулеметовъ.
Такимъ образомъ, на главнѣйшихъ участкахъ всего стратегическаго фронта успѣхъ сопровождалъ боевую работу нашей арміи.
Вотъ почему есть основаніе предполагать, что теперь, когда сила сопротивленія нашей арміи замѣтно увеличивается, когда арміи союзниковъ перешли уже въ наступленіе, нѣмцы едва ли будутъ имѣть рѣшительность наступать еще глубже въ предѣлы нашего отечества.
П. Бурскій.
Женскія пѣсни.
3ерно.
Жала поле я ржаное, Урожайное, Заревое, моревое Да безкрайное!
Убирала я, свозила Женской силою. Пѣла — пѣснею грозила Неунылою:
«Ой, лихіе чуженины, Злые вороги!
Мы вамъ дали мужа, сына,— Тѣхъ, кто дороги...
А осталось все жъ довольно, Не обидьтеся! — Людъ румяный, рослый, вольный, Всѣ — какъ витязи!
Отдадимъ, коль будетъ нужно И завѣтное...
Какъ земля, рожали дружно: Не бездѣтная!
Насъ, что зеренъ въ этомъ полѣ, Въ морѣ — жемчуга. Быть ли русскому въ неволѣ,— Въ волѣ нѣмчика?!
Такъ всходи жъ, зерно златое,
Однолѣтнее!
Въ бой иди, дитя родное
И послѣднее!
Любовь Столица.
Въ районѣ Ошмянъ существенныхъ перемѣнъ не произошло.
Въ центрѣ, въ районахъ Новогрудка и Барановичей, шли отдѣльные бои. Надо ожидать, что благодаря неуспѣху въ районѣ Двинска, нѣмцы усилятъ здѣсь свой нажимъ.
Въ бояхъ къ югу отъ Барановичей, на Огинскомъ каналѣ, у Логишина (въ 25 вер. къ сѣверу отъ Пинска), 41 германскій корпусъ (арміи Макензена) понесъ огромное пораженіе, завершившееся безпорядочнымъ отступленіемъ.
Съ занятіемъ Пинска, который никакихъ серьезныхъ преимуществъ нѣмцамъ не далъ, противникъ перешелъ въ наступленіе въ направленіе ст. Лунинецъ.
Къ югу отъ Полѣсья наши успѣхи развиваются настолько интенсивно, что австрійцы начинаютъ серьезно безпокоиться за свой тылъ. Изъ Львова. гдѣ была создана ими промежуточная база, спѣшно вывозятся запасы провіанта и фуража въ Перемышль и Тарновъ.
Въ бою.
Число плѣнныхъ на юго-запад-
11
1) Помощникъ присяжнаго повѣреннаго прапорщикъ Л. А. Самуэловъ, убитъ. 2) Штабъ-ротмистръ А. П. Корвинъ, убитъ. 3) Поручикъ I. Партъ, убитъ. 4) Корнетъ Д. Л. Байдакъ, убитъ. 5) Ротмистръ К. К. Фроммъ, убитъ. 6) Корнетъ Г. Г. Христіани, убитъ. 7) Капитанъ В. И. Басевичъ, убитъ. 8) Подпоручикъ А. Пучковъ, убитъ. 9) Вольноопредѣляющійся Н. К. Свѣшниковъ, убитъ. 10) Штабсъ-капитанъ Царенковъ, убитъ. 11) Подпоручикъ Г. С. Эрдманъ, убитъ. I. Панихида по павшимъ воинамъ. II. Казакъ у могилы своего товарища.
ЗА РОДИНУ.
12
М. Г. Савина.
М. Г. САВИНА.
Савина. «Ревизоръ».
Савина. «Ночное».
рыхъ особенно пышно и мощно проявлялось артистическое дарованіе Савиной, не разъ ей бурно аплодировали и глубоко чтили въ ней ея сверкающій и единственный въ лѣтописяхъ русскаго театра талантъ.
Чтила Савину и заграница. На ряду съ Дузе, Саррой Бернаръ и Режанъ она произносила и имя нашей великой лицедѣйки.
Воистину Савина была «повсеградно оэкранена и повсесердно утверждена»...
Жутко бываетъ, когда падаетъ исполинское дерево. Такой же жутью овѣяны и мы теперь, когда пала на «славномъ посту» великанша русскаго театра.
Судьба безпощадна къ намъ. Она отняла у насъ Стрѣльскую, отняла Варламова. И вотъ, наконецъ, взяла Савину.
Уходятъ одинъ за другимъ «послѣдніе могикане» театра быта.
Придутъ ли имъ на смѣну новые, молодые?
- Будутъ ли они насъ радовать такъ, какъ радовали отошедшіе?.. А радость такъ нужна намъ въ дни траура войны...
Н. Рыковскій.
Талантъ — это наша радость. Это наше малое земное солнце. Отъ него свѣтло. Онъ уводитъ насъ изъ плѣна будней и сумерки жизни преображаетъ въ яркій праздникъ.
Поэтому больно, очень больно ощущается нами смерть таланта. И хочется роптать на желѣзный законъ, тяготѣющій даже и надъ избранными изъ насъ, даже и надъ помазанниками благоуханнымъ елеемъ творчества.
Когда мы узнали, что Марія Гавриловна Савина ушла въ тихія и — увы! — невозвратныя дали небытія, то было такое чувство, какъ будто погасъ вдругъ священный пламень въ любимомъ нами храмѣ. Съ великимъ трепетомъ пріяли мы эту печальную вѣсть. Вѣдь зашло наше малое земное солнце...
Теперь, во время переоцѣнки цѣнностей, ломки старыхъ формъ жизни, кризиса всяческихъ теорій и театра въ частности, Марія Гавриловна Савина твердо, какъ скала, стояла среди бушующихъ волнъ сценическихъ революцій.
Савина. «Эсмеральда», первая роль.
И въ то время, когда театръ шелъ то подъ знакомъ «символизма», то подъ знакомъ «условности», то мечталъ о возрожденіи «орхестръ фимелъ», Савина отстаивала и утверждала бытовой театръ, видя въ немъ широкое и глубокое отраженіе жизни. А жизнь для нея — было самымъ главнымъ, любви къ жизни она учила и отдала свои большія и созидательныя силы.
Савина творила сладостное чудо побѣдительной мощью своего таланта. Она увѣнчала себя безсмертнымъ вѣнкомъ изъ многогранныхъ алмазовъ созданныхъ ею женскихъ образовъ. Діапазонъ ея творчества былъ необыченъ: драма, комедія, водевиль, фарсъ...■ Дѣвушка, молодая женщина, женщина бальзаковскаго возраста, старуха... Способность перевоплощеній была въ ней развита почти до послѣднихъ предѣловъ, близкихъ къ геніальности. Проигравъ болѣе 400 ролей, она въ каждой изъ нихъ была нова, создавала шедевръ, тотъ прекрасный образецъ, которому потомъ слѣдовали артистки большихъ и малыхъ, столичныхъ и провинціальныхъ театровъ.
Эта способность, а также умѣнье неожиданно углубить и орельефить сценическій типъ обезпечили Маріи Гавриловнѣ быструю и слѣпительную сценическую карьеру, вызывали восторгъ крупнѣйшихъ нашихъ драматурговъ, которые спеціально для нея писали роли и часто благодаря ей же дѣлались сами популярными.
Тургеневъ и Островскій, въ пьесахъ кото-
Савина. «По духовному завѣщанію».
Савина. «Мѣсяцъ въ деревнѣ».
13
Гибель знаменитаго авіатора Пегу.
ГЕРМАНСКІЙ ШПІОНАЖЪ ВЪ ИТАЛІИ.
Изслѣдователь организаціи германскаго шпіонажа въ Италіи не безъ остроумія замѣчаетъ, что Италія была оранжереей, гдѣ германцы вырастили самыя рѣдкостныя разновидности шпіонскаго искусства. И это потому, что Римъ — столица современной Италіи — является въ то-же время столицей международнаго католицизма.
Надзора за иностранцами тамъ фактически не существуетъ. Надзоръ невозможенъ. Иностранцевъ слишкомъ много. Въ Римѣ подданные и граждане всевозможныхъ монархій и республикъ чувствуютъ себя дома и дѣлаютъ все дозволенное и ... многое недозволенное даже у нихъ дома.
Ясно, что въ такомъ городѣ дѣятельность шпіона легче, чѣмъ гдѣ бы то ни было.
Германія широко пользовалась этой особенностью вѣчнаго города.
Широко пользовалась она и стеченіемъ сюда выдающихся дѣятелей всего міра, пріѣзжающихъ во время сезона. Германія любопытствовала и ... удовлетворяла свое любопытство.
«Организація германскаго шпіонажа въ Италіи была до отвращенія систематической, іерархической и сложной».
Во главѣ всей организаціи стоялъ нѣкій баронъ фонъ-В.
Этотъ господинъ, широко снабжаемый денежными средствами, имѣлъ постоянную квартиру въ Римѣ, виллу на Лаго-Маджіоре. Но болѣзнь его жены не позволяла ей долго пребывать на одномъ мѣстѣ, и онъ ѣздилъ съ ней по всей Италіи, останавливаясь въ большихъ международныхъ отеляхъ.
Утверждаютъ, что баронъ, фонъ-В. не зналъ, что неизмѣнно слѣдовавшіе за нимъ три начальника отдѣльныхъ отраслей шпіонажа, три бывшихъ прусскихъ гвардейскихъ офицера, принужденныхъ покинуть военную службу изъ за долговъ, имѣли полномочія слѣдить и за его дѣйствіями, шпіонить за нимъ самимъ.
Баронъ фонъ-В. и его помощники — надзиратели вели очень широкій образъ жизни и — по внѣшнему обиходу своему — слыли бонвиванами, спортсменами, искателями развлеченій, богатыми иностранцами, не жалѣющими ни о проигрышѣ въ карты, ни о крупной суммѣ, истраченной на холостой ужинъ.
Такой образъ жизни ввелъ ихъ въ высшіе круги международнаго общества, смѣшивающагося въ теченіе зимняго сезона съ итальянской аристократіей, военной и придворной, съ «либеральнымъ» высшимъ духовенствомъ, съ политическими дѣятелями, крупными финансистами, видными журналистами и писателями и т. п.
Въ аристократическихъ клубахъ и салонахъ, въ политическихъ и финансовыхъ кругахъ они стали своими людьми.
Связи — самыя обширныя и тѣсныя — завязывались ими легко и прочно.
И долгое время никому не приходило въ голову, что эти знатные и богатые туристы живутъ въ Италіи большую часть года не потому, что имъ здѣсь нравится и пріятно жить, а чтобы выискивать среди своихъ знакомыхъ людей слабыхъ и порочныхъ, споткнувшихся на скользкомъ пути свѣтской жизни, и вовлекать ихъ въ сѣти шпіонажа.
Шпіоны дѣлились на категоріи.
Гнуснѣйшую составлялъ персоналъ большихъ отелей. Всякій, путешествовавшій по Италіи, помнитъ, конечно, что большая часть важныхъ портье, распорядителей, директоровъ и вплоть до лакеевъ и горничныхъ въ большихъ отеляхъ тамъ были нѣмецкаго происхожденія. Общее наблюденіе за постояльцами возложено было на директоровъ. Нѣкоторые изъ такихъ директоровъ-наблюдателей получали за свои спеціальныя «услуги» до двухъ тысячъ марокъ въ мѣсяцъ. Величественные портье, возсѣдающіе за перегородками въ вестибюляхъ отелей, выкрады-
вали письма указанныхъ имъ «интересныхъ» постояльцевъ. Между прочимъ, этимъ злоупотребленіемъ отчасти объясняются постоянныя жалобы иностранцевъ на неаккуратность итальянской почты, якобы часто затеривавшей ихъ корреспонденцію.
Въ каждомъ этажѣ имѣлся нѣмецъ-распорядитель, который тайкомъ, въ отсутствіе указанныхъ ему жильцовъ, проникалъ въ ихъ помѣщенія и обыскивалъ ихъ вещи. Этимъ, напримѣръ, объясняется нашумѣвшая въ свое время пропажа документовъ изъ запертой комнаты и запертого сундука одного бывшаго французскаго министра.
Другая категорія германскихъ шпіоновъ — по особенностямъ возложенныхъ на нихъ порученій — таилась подъ поддѣльными швейцарскими, шведскими, датскими или норвежскими паспортами. Эти «скандинавы» и «швейцарцы» проникали на лакейскія и служительскія мѣста въ посольства, въ министерства, даже въ королевскій дворецъ. Кромѣ платы за «особыя порученія» и «особыя услуги», эти шпіоны получали немного: три марки въ день. И не всегда имъ везло. Нѣкоторые дипломаты обнаруживали пропажу бумагъ и выгоняли подозрительныхъ «швейцарцевъ». А другіе поступали иначе. Такъ одинъ изъ греческихъ посланниковъ при итальянскомъ дворѣ замѣтилъ пропажу бумагъ и дознался, что виновникомъ является его собственный лакей, «датчанинъ». Посланникъ и виду не показалъ, что разглядѣлъ шпіона. Онъ, по-прежнему, продолжалъ будто бы оказывать ему полное довѣріе, но, бережно пряча подлинно важные документы, онъ давалъ ему возможность красть и списывать фантастическія бумаги, которыя затѣмъ нѣкоторое время очень смущали берлинскихъ дипломатовъ, пока тамъ, наконецъ, не догадались, что надъ ними кто-то издѣвается. Въ одинъ прекрасный день «датчанинъ» отказался отъ мѣста и исчезъ.
14
На дворѣ русскаго лазарета въ Сербіи.
Третій разрядъ германскихъ шпіоновъ, проникавшихъ повсюду, представляли комми-вояжеры, безчисленная саранча торговыхъ агентовъ, кишѣвшихъ въ большихъ и малыхъ городахъ страны и даже въ деревняхъ, сбывая продукты германской промышленности, а попутно снимая фотографіи съ стратегическихъ пунктовъ, мостовъ, укрѣпленій и пр., дѣлая планы и собирая свѣдѣнія объ экономическихъ средствахъ страны.
Особую категорію составляли, какъ это ни прискорбно, мѣстные уроженцы. Въ оправданіе многихъ итальянцевъ, оказывавшихъ услуги германскому шпіонажу, указываютъ теперь, что они не думали вредить своей родинѣ, служа союзной имперіи.
Много такихъ безсознательныхъ или полусознательныхъ агентовъ-итальянцевъ Германія вербовала среди педагоговъ, проповѣдывавшихъ дѣтямъ о величіи Германской имперіи и о превосходствѣ германской культуры. Этой отраслью не столько шпіонажа, сколько пропаганды, завѣдывали германскіе ученые, постоянно наѣзжавшіе въ Италію для «научныхъ изслѣдованій». Они снабжали безсознательныхъ слугъ германизма нарочито из-
«развѣдки», руководили и пропагандой германизма.
Необходимо отмѣтить, что успѣхи этой пропаганды далеко не отвѣчали усиліямъ германцевъ. Книги, «любезно» подаренныя германскими учеными, мирно дремали на полкахъ библіотекъ, а лекціи германофиловъ не находили серьезнаго отклика среди молодежи.
Теперь мы переходимъ къ наиболѣе интересной и, такъ сказать, деликатной категоріи тайныхъ агентовъ германской развѣдки, къ женщинамъ.
Вмѣсто общихъ характеристикъ, мало опредѣлительныхъ въ такомъ «тонкомъ» дѣлѣ, мы разскажемъ, здѣсь одинъ-два факта, достаточно, думается, яркихъ.
Героиня перваго, графиня М., одна изъ первыхъ аристократокъ Италіи. Родомъ изъ знатной генуэзской семьи, она вышла замужъ за венеціанца, въ родѣ котораго было четыре дожа и одна изъ прабабокъ котораго была королевой Венгріи. Двѣнадцать лѣтъ ее преслѣдовалъ своей страстью теперешній повелитель Германіи. Имя ея, благодаря ему, стало достояніемъ міровой скандальной хроники. Онъ не пощадилъ ни ея женскаго достоинства ни ея чести.
Русская миссія въ Крагуевцѣ (Сербія), 1) Н. И. Сычевъ, 2) Н. А. Орлова, 3) К. И. Саблина, 4) Т. А. Нѣгошъ (жена намѣстника черногорскаго короля), 5) Рус. мис. Тахомовъ, 6) Студ. техн. Поповъ.
готовленной литературой; они же дѣятельно привлекали въ германскіе университеты цвѣтъ итальянской учащейся молодежи.
Сзязь этой дѣятельности съ шпіонажемъ заключалась только въ единствѣ руководства. Тѣ же лица и органы, которые вѣдали дѣло
Крестьяне ждутъ доктора въ англійской миссіи, въ Крагуевцѣ, которая которая безплатно ихъ осматриваетъ, даетъ лѣкарства.
15
исторію Европы, если бы имъ суждено было осуществиться.
Рѣшено было — по завоеваніи Италіи нѣмцами, конечно, — возстановить свѣтскую власть папы... Были даже назначены министры возстановленной папской области.
И «королева» видѣла себя уже живущей въ царственной обстановкѣ среди «очищеннаго» Рима...
Вѣроятно, германскіе агенты, присутствовавшіе на этомъ «засѣданіи» выходцевъ съ того свѣта, не безъ труда сдерживали улыбки.
Любопытно, что всѣ рѣшенія были приняты «безъ хозяина». Въ Ватиканѣ ничего не знали о грандіозныхъ планахъ грядущей освободительницы папскаго престола.
Конечно, всѣ эти разговоры о воскрешеніи умершихъ символовъ и отношеній не представляли опасности. Скверно было открывшееся соприкосновеніе съ нѣмецкимъ шпіонажемъ; опасны были безпроволочный телеграфъ и тому подобныя «легитимистскія» услуги.
Итальянское правительство поступило съ герцогиней Мадридской не столько сурово, сколько презрительно.
Ее выслали на время войны въ Австрію, гдѣ, къ слову сказать, ее очень неласково приняли при дворѣ.
Но, конечно, не всѣ германскія шпіонки въ Италіи принадлежатъ къ такимъ высокимъ сферамъ. Тысячи другихъ проникали во всѣ слои общества, свѣта и особенно полусвѣта... Обаянію многихъ красивыхъ женщинъ германская развѣдка обязана «цѣнными свѣдѣніями».
И въ менѣе высокихъ кругахъ всплывали наружу громкіе скандалы, открывавшіе тайны германскаго шпіонажа.
Жалокъ былъ, напримѣръ, скандальный процессъ нѣмки Сименсъ, вышедшей замужъ за отставного генерала Фечіа-ди-Коссато, чтобы, пользуясь его связями въ военныхъ кругахъ, создать обширную шпіонскую организацію. Старикъ генералъ ничего не зналъ, ничего не подозрѣвалъ. Онъ не хотѣлъ вѣрить предательству обожаемой имъ жены. А, когда принужденъ былъ повѣрить, умеръ отъ горя.
Начальникъ венеціанскаго порта, адмиралъ Патрисъ, честный и достойный человѣкъ, застрѣлился — вскорѣ послѣ своей женитьбы на одной прославленной нѣмецкой
годовъ XVIII вѣка. Сюда допускались только заклятые враги настоящаго, будущаго, только враги свободы и слуги всяческаго мракобѣсія. По-своему, она была вліятельна. Но въ ея душѣ зіяла незаживающая рана. Придавая наибольшее значеніе въ жизни этикету, гордая наслѣдница Рогановъ и супруга донъ-Карлоса ненавидѣла пріютившую ея мужа Италію за то, что ей не хотѣли воздавать королевскихъ почестей. Впрочемъ, дѣти ея мужа отъ перваго брака, принцы Бурбоны, также никогда не соглашались видѣть въ ней нѣчто большее, чѣмъ морганатическую супругу и затѣмъ вдову ихъ отца, такъ какъ она происходила не изъ владѣтельнаго дома.
Все это было бы очень мало интересно, если бы ненависть къ Италіи и связи съ крайними клерикалами не привели герцогиню къ... шпіонажу въ пользу австро-германцевъ.
Палаццо Лореданъ превратилось въ шпіонское гнѣздо. Мало этого. Въ дворцѣ были установлены аппараты безпроволочнаго телеграфа, работавшіе въ прямой вредъ Италіи.
Французскій альпійскій стрѣлокъ взбирается на отвѣсную скалу.
Когда историческое имя графини М. было окончательно смѣшано съ грязью, и эта женщина пала такъ, что возвратъ къ прошлому сдѣлался для нея невозможнымъ, ее использовали въ цѣляхъ шпіонажа.
Она превратила свой дворецъ на Большомъ Каналѣ въ игорный притонъ, куда искусно завлекались итальянскіе офицеры. Тамъ ихъ окружали нѣмецкіе «союзники» и «товарищи по оружію» и ... куча ловкихъ свѣтскихъ шпіоновъ ... обоего пола.
Предательству графини М. приписываютъ гибель одного изъ судовъ итальянскаго флота...
Въ настоящее время, бывшая подруга императора — плѣнница въ своемъ дворцѣ. Полиція, впрочемъ, не только наблюдаетъ за нею. Ее приходится охранять отъ народной ярости. Каждый гондольеръ, проплывая мимо дворца, украшеннаго гербомъ съ лазурной полосой по золотому полю, грозитъ кулакомъ невольной затворницѣ.
Болѣе офиціальной карѣ подверглась другая германская шпіонка, носительница еще болѣе знатнаго имени, особа королевскаго дома, вдова донъ-Карлоса, герцога Мадридскаго, претендента на испанскій престолъ и, пожалуй, на французскій, въ качествѣ старшаго въ родѣ Бурбоновъ.
Герцогиня Мадридская — урожденная герцогиня де-Роганъ. Но не изъ французской вѣтви знаменитаго дома, представитель котораго нѣкогда сказалъ:
— Королемъ я не могу быть, княземъ не удостоиваю, я останусь просто Роганомъ.
Она принадлежала къ австрійскимъ Роганамъ, вѣтви, переселившейся въ Австрію во время великой революціи и совсѣмъ порвавшей связи съ Франціей.
Она была второй женой донъ-Карлоса. Жила въ Венеціи, въ, изящномъ и роскошномъ «палаццо Лореданъ».
Ея гостиная была живымъ воспроизведеніемъ эмигрантскихъ салоновъ девяностыхъ
Наканунѣ объявленія войны въ дворцѣ состоялось таинственное засѣданіе подъ предсѣдательствомъ герцогини.
Присутствовавшіе титуловали ее «ваше величество»...
На совѣщаніи принятъ былъ рядъ важнѣйшихъ рѣшеній, которыя перевернули
Неожиданное открытіе. Лошадь англійскаго драгуна на ходу урвала клокъ соломы отъ скирды и... вдругъ отвалился цѣлый пластъ, закрывавшій укромное бѣжище германскаго развѣдчика, снабженнаго телефономъ.
16
Отвѣты на запросы нашихъ читателей.
Егорову: Можетъ ли мужъ, призванный по мобилизаціи ходатайствовать о лишеніи пособія жены вслѣдствіе ея порочнаго поведенія и раздѣльнаго съ нимъ до призыва его жительства? — Прямого отвѣта на поставленный вами вопросъ въ законѣ нѣтъ; мы полагаемъ, что въ вашемъ ходатайствѣ вамъ будетъ отказано, т. к. въ законѣ указанъ только одинъ случай, лишающій жену права на пенсію — это разводъ (Уст. о пенс. ст. 61).
Ѳеодосія, И. Д.: Старшій унтеръ-офицеръ запаса, поступившій теперь на дѣйствительную службу, имѣетъ ли право на добавочное жалованіе? — Вы будете получать на службѣ лишь соотвѣтствующій вашему званію штатный окладъ безъ добавочнаго жалованья за сверхсрочную службу (Прик. по Воен. вѣдомству 1915 года № 60). Школъ подпрапорщиковъ не существуетъ.
Призванному: Можетъ ли ратникъ 1-го разряда, перечисленный изъ запаса, имѣвшій на военной службѣ званіе старшаго писаря и удостоенный къ занятію въ военное время классной должности въ званіи заурядъ класснаго чиновника (4-я категорія по учету запаса), быть назначенъ за излишествомъ на строевую или нестроевую службу, не считаясь съ его званіемъ? — Можетъ, именно въ силу того приказа по Военному Вѣдомству, о которомъ вы пишете въ вашемъ письмѣ. Послѣдній поставленный вами вопросъ так. обр. отпадаетъ самъ собой.
Охотнику: Лицо, оказавшееся негоднымъ къ службѣ при поступленіи на таковую охотникомъ, подлежитъ ли переосвидѣтельствованію по достиженіи призывного возраста? — Подлежитъ на осн. ст. 287 Уст. о Воин. Повин.
Ратнику 2-го разряда: Въ новомъ законѣ о ратникахъ 2-го разряда нумерація статей Устава о Воинской Повинности указана по послѣднему его изданію (1915 г.), только недавно поступившему въ продажу.
Тамбовъ, П-ой: Семейство военнослужащаго нижняго званія, произведеннаго во время похода въ офицерскій чинъ, получаетъ со дня производства квартирное довольствіе по чину главы, въ размѣрѣ и по окладу той мѣстности, откуда назначенный чинъ выступилъ въ походъ, или въ случаѣ выселенія семействъ по военнымъ обстоятельствамъ — по окладу мѣста, избраннаго для жительства (ст. 999. Кн. XIX Свода Воен. Пост.). Прошеніе о выдачѣ соотвѣтствующаго квартирнаго довольствія вы должны подать мѣстному воинскому начальнику.
Австро-итальянская война.
Пулеметная стрѣльба съ дерева.
красавицѣ, профессіональной шпіонкѣ, вышедшей за него замужъ только съ цѣлью подобраться къ его служебнымъ толкамъ.
Загадочна смерть генерала Полліо, главнокомандующаго итальянской арміей. Онъ былъ женатъ на пруссачкѣ. Молва поставила его смерть и германское происхожденіе его жены въ непосредственную связь.
Среди видныхъ шпіонокъ называютъ еще леарнизу Луциферо, жену итальянскаго аристократа, дочь крупнѣйшаго поставщика кожанныхъ издѣлій для австро-венгерской арміи. Ея салонъ былъ центромъ австро-германскаго вліянія. При первомъ пушечномъ выстрѣлѣ на австро-итальянской границѣ, салонъ маркизы Луциферо опустѣлъ, а сама пребрачная маркиза скрылась съ горизонта.
А семья князей Кампореале, связанная бракомъ съ княземъ Бюловымъ? Въ ихъ дворцѣ завязывались всѣ интриги, державшія до войны полгода всю Италію въ трагическомъ напряженіи.
Любопытныя разоблаченія, неправда ли?
И не надо думать, что все это касается только Италіи, которая далека отъ насъ и по условіямъ жизни, и по характеру политическаго и общественнаго быта.
На примѣрѣ подробнаго разслѣдованія организаціи и работы германскаго шпіонажа въ Италіи мы видимъ, прежде всего, — изумительное умѣніе германской развѣдочной службы приспособляться ко всякимъ условіямъ и ко всякому общественно-политическому укладу.
Эта гибкая и широко и легко развѣтвляющаяся организація очевидно обладаетъ высшей способностью, высшимъ навыкомъ внѣдренія во всякое общество.
Въ этомъ сила германскаго шпіонажа и въ этомъ его крайняя опасность для противниковъ Германіи.
Борьба съ растлѣвающимъ, съ безнравственнымъ по своимъ средствамъ германскимъ шпіонажемъ ■— борьба серьезная. Но при доброй волѣ все возможно...
Редакція обращается къ своимъ читателямъ въ дѣйствующей арміи, какъ офицерамъ, такъ и нижнимъ чинамъ, съ предложеніемъ присылать описанія выдающихся подвиговъ ихъ однополчанъ, чтобы увѣковѣчить ихъ въ памяти народной. Желательно, по возможности, получить и фотографіи нашихъ героевъ.
Типографія Т-ва И. Д. СЫТИНА
Москва, Пятницкая улица, с. д.
Карта военныхъ дѣйствій по 12 сентября.
Тип. Т-ва И. Д. Сытина. Москва, Пятницкая ул., свой домъ.
Редакторъ Н. И. Сытинъ.
Текст воспроизведен по изданию: Еженедельный иллюстрированный журнал "Заря", 1915 год, № 37, 20 сентября 1915 г.
© издатель - И.Д. Сытин 1915
© сканы - Виктор Гусаров 2009
© OCR - Борис Алексеев 2009
© сетевая версия - Борис Алексеев 2009
Домой Блог SQL-Базы DSO-базы Гено-базы Проекты Статьи Документы Книги Чат Письмо автору Система Orphus
СчетчикиПомощь / Donate
Рейтинг@Mail.ru


R221761093948
Z842053966555

PayPal

Комментарии приветствуются webmaster@personalhistory.ru.
© 2009 Борис Алексеев. Использование, иное, чем для персональных образовательных целей, требует согласования.
Последнее изменение 04.11.2012 21:46:29