Сайт Персональная история русскоязычного мира

Домой Блог SQL-Базы DSO-базы Гено-базы Проекты Статьи Документы Книги Чат Письмо автору

Выпускъ первый.

Цѣна 50 коп.

Выручка предназначается на образованіе фонда для бѣдныхъ курсистокъ.

Мы привыкли къ точной отчетности въ общественныхъ дѣлахъ только въ денежномъ отношеніи; но общественная мысль и каждый шагъ, предпринимаемый общественнымъ дѣятелемъ служатъ также народнымъ достояніемъ. Едва ли не болѣе всего полезно и поучительно, какъ для самихъ дѣятелей, такъ и для общества, видѣть развитіе замысла и характеръ его исполненія; это особенно важно въ такой непривыкшей къ общественной дѣятельности средѣ, какъ наша. Убѣжденный въ необходимости всесторонней гласности я рѣшился знакомить общество со всею жизнью идеи высшаго женскаго образованія въ Одессѣ, начиная съ ея зарожденія. Съ этою цѣлью, я буду издавать рядъ выпусковъ, подобныхъ настоящему, по мѣрѣ накопленія фактовъ. Выручка отъ продажи этихъ брошюръ всегда будетъ идти на образованіе фонда для бѣдныхъ, курсистокъ или на взносъ за нихъ платы за слушаніе лекцій. При томъ благородномъ сочувствіи, съ которымъ мѣстная печать встрѣтила мысль о женскомъ университетѣ въ Одессѣ, надѣюсь, что мнѣ никогда не придется дѣлать вычетъ изъ этой выручки на покрытіе расходовъ по печатанію. Настоящій выпускъ не стоилъ мнѣ ни копѣйки, благодаря просвѣщенному содѣйствію редактора Одесскаго Вѣстника, скромность котораго не позволила мнѣ даже узнать точную цифру издержекъ на отпечатаніе брошюры въ 2500 экземплярахъ.

Одесса, 5 Февраля 1879 года.

Вопросъ объ университетскомъ образованіи женщинъ не новость въ нашемъ отечествѣ. Высшіе женскіе курсы существуютъ уже нѣсколько лѣтъ въ четырехъ университетскихъ городахъ Россіи. Одессѣ, какъ лучшему изъ провинціальныхъ центровъ нашей имперіи, слѣдовало бы давно подумать о томъ-же и, по крайней мѣрѣ, предупредить Харьковъ, гдѣ, какъ слышно, уже возникла мысль объ учрежденіи женскаго университета. Мнѣ казалось, что сознаніе такой потребности созрѣло въ нашемъ городѣ. Ниже читатель увидитъ изъ хода дѣла, вѣренъ-ли былъ мой взглядъ. Теперь-же замѣчу, что онъ основывался не на однихъ мѣстныхъ наблюденіяхъ. Когда я рѣшалъ, въ своемъ умѣ и въ своей совѣсти, вопросъ о необходимости въ Одессѣ пятаго русскаго университета для женщинъ, я прежде всего руководился соображеніями о нравственномъ состояніи всего русскаго общества.

Недаромъ мы слышимъ отовсюду сѣтованія о шаткости у насъ принциповъ, о блѣдности идеаловъ и объ отсутствіи нравственной выдержки. Не даромъ мы начинаемъ бичевать сами себя, какъ всегда бываетъ съ порядочнымъ обществомъ, застигнутымъ врасплохъ новыми задачами, болѣе серьезными требованіями жизни. Да, мы начинаемъ задыхаться въ чаду невыяснившихся стремленій, въ борьбѣ не только съ предразсудками, но и съ противорѣчивыми теоріями. Намъ становится жутко среди нашихъ праздныхъ толковъ, среди нашего умственнаго безплодія и практическаго бездѣйствія; намъ опротивѣла фраза, этотъ символъ полузнанія, недоконченнаго воспитанія. Это отрадное самосознаніе объясняется, конечно, временемъ; всякій изъ насъ чувствуетъ, что настаетъ лучшая, но и труднѣйшая эпоха въ жизни нашего отечества,— эпоха серьезнаго труда и зрѣлой мысли, вооруженной основательнымъ знаніемъ. По крайней мѣрѣ, такъ чувствовалъ я, и около четырехъ мѣсяцевъ тому назадъ, подъ прямымъ вліяніемъ нѣкоторыхъ явленій въ нашей общественной жизни, я рѣшился выступить съ давно созрѣвшею мыслью о такомъ пріютѣ высшаго женскаго образованія, который отвѣчалъ бы указанной потребности въ строгомъ трудѣ и въ зрѣлой мысли. Сознавая серьезность минуты, я пришелъ къ убѣжденію, что одесскіе курсы или не должны существовать, или должны покоиться на твердыхъ, непоколебимыхъ основахъ. Не для забавы или прихоти, не

изъ погони за мимолетной модой рѣшился я посвятить себя крайне сложному и тяжелому дѣлу: я жду награды въ появленіи по возможности образцоваго женскаго университета. И я не страшусь неудачи, вслѣдствіе слишкомъ строгой постановки дѣла. Думаю, что, напротивъ, въ эту минуту такая постановка есть главное условіе успѣха. Да, я глубоко убѣжденъ, что время за меня, а съ такимъ союзникомъ можно смѣло выступить противъ совокупныхъ силъ малодушія, пошлости, невѣжества, духа интригъ и личной злобы,— словомъ, противъ всѣхъ мрачныхъ орудій застоя. Могу сказать, что мои ожиданія уже оправдались наполовину. Ниже читатель увидитъ изъ примѣра подготовительныхъ уроковъ къ высшимъ женскимъ курсамъ, что въ настоящую пору строгость не отгоняетъ, а скорѣе привлекаетъ слушательницъ. Насколько выяснилось до сихъ поръ, общество и правительство смотрятъ на дѣло точно также.

Благодаря этому живому участію къ моему замыслу, которое замѣчается едва ли не во всѣхъ слояхъ мѣстнаго населенія, вопросъ объ университетскомъ преподаваніи для женщинъ въ Одессѣ уже выходитъ изъ области предположеній и плановъ. Онъ становится на практическую почву — и я считаю своимъ долгомъ передъ обществомъ выступить съ отчетомъ о ходѣ дѣла *), который броситъ свѣтъ и относительно надеждъ на будущее.

Осуществленіе моего замысла представляло задачу, которая естественно распадалась на три стороны — научную, оффиціальную и матеріальную, т. е. приходилось заручиться сочувствіемъ преподавателей, правительства и общества.

Первый вопросъ сразу рѣшался самъ собою. Наша, весьма юная, система университетскаго преподаванія для женщинъ не успѣла еще выработать собственныхъ научно-педагогическихъ силъ. Количество этихъ силъ внѣ университетовъ слишкомъ недостаточно у насъ даже въ столицахъ, чтобы обезпечить за женскими курсами весь обширный составъ преподавателей. Если вездѣ, не исключая Петербурга и Москвы, высшіе женскіе курсы живутъ пока почти исключительно научными силами существующихъ университетовъ, то Одесса не можетъ представить исключенія въ данномъ случаѣ. И какъ ни тяжело было бы для профессоровъ нести бремя двойнаго труда, они должны считать это своею нравственною обязанностью, если раздѣляютъ убѣжденіе въ необходимости высшаго женскаго образованія. Такъ, по крайней мѣрѣ, я смотрѣлъ на эту сторону дѣла, и мой взглядъ оказался вѣрнымъ. Всѣ профессора нашего университета отнеслись радушно къ предполагаемому учрежденію, и почти всѣ представители необходимыхъ наукъ изъявили готовность читать лекціи. При такомъ дружномъ участіи, не трудно было начертать планъ преподаванія, тѣмъ болѣе, что образецъ былъ готовъ, и притомъ выработанный у насъ 125-лѣтнею практикой. Послѣ нѣсколькихъ совѣщаній какъ съ отдѣльными профессорами, такъ и съ факультетами, составилось «Число и распредѣленіе лекцій по факультетамъ и курсамъ». Этотъ простой листъ бумаги съ голыми цифрами и на-

званіями — душа всего дѣла, и онъ лучше всего введетъ читателя во внутреннее строеніе нашихъ курсовъ, а также покажетъ его непосредственную связь съ университетскимъ уставомъ 1863 года. «Объяснительная» же «Записка» раскрываетъ нѣкоторыя отступленія отъ этого устава, а также тѣ побужденія, изъ которыхъ они вытекли. И такъ, основа дѣла, дѣйствительно «высшее», университетское преподаваніе на курсахъ, обезпечено. Строй мѣстныхъ научныхъ силъ готовъ: онъ ждетъ только минуты, когда должна начаться его новая дѣятельность на старомъ, давно знакомомъ ему поприщѣ, развитія образованія въ нашемъ отечествѣ.

Эта минута зависитъ отъ степени сочувствія дѣлу со стороны правительства и общества.

Относительно правительства первой моей заботой было выработать Уставъ курсовъ, въ которомъ, при всей сжатости и точности документа, отчетливо выражалась бы идея учрежденія и обезпечивалось бы ея полное и свободное развитіе въ жизни. Конечно, и здѣсь мнѣ приходилось прилаживать новое дѣло къ старому образцу, въ особенности по вопросу объ устройствѣ факультетовъ съ ихъ собраніями и деканами, а также по вопросу о правахъ окончившихъ курсъ съ званіемъ кандидатки. Отступленія произошли лишь тамъ, гдѣ того требовали особенности новаго учрежденія, а отчасти самая его идея. Такъ, вслѣдствіе устраненія должности инспектора, положеніе директора потерпѣло нѣкоторыя измѣненія, сравнительно съ положеніемъ университетскаго ректора. Но основное различіе, по самому замыслу, состоитъ собственно только въ одномъ: на курсахъ хозяйственная, матеріальная часть выдѣлена изъ круга дѣятельности совѣта преподавателей и устроена самостоятельно, въ видѣ Попечительства.

Ниже я снова коснусь этого вопроса первой важности въ судьбѣ курсовъ. Теперь-же о судьбѣ устава.

Она, прежде всего, зависѣла отъ здѣшняго представителя министерства народнаго просвѣщенія. Попечитель нашего учебнаго округа, С. П. Голубцовъ, отнесся къ дѣлу съ тѣмъ истинно-просвѣщеннымъ сочувствіемъ, которое влечетъ за собой добрые совѣты и прямое содѣйствіе. Одобривъ уставъ, послѣ нѣкоторыхъ полезныхъ замѣчаній, принятыхъ мною въ разсчетъ, онъ обѣщалъ помогать возможно быстрому ходу дѣла; а это могло бы привести къ открытію курсовъ не позже начала слѣдующаго академическаго года, т. е. въ сентябрѣ. Мало того. Сочувствіе попечителя особенно обнаружилось при слѣдующемъ случаѣ.

Отчасти подъ вліяніемъ личныхъ бесѣдъ *) съ будущими курсистками, отчасти же сама собою приходила мнѣ въ голову мысль о пользѣ устроить подготовительные женскіе курсы, которые служили бы переходною ступенью къ новому учрежденію. Тутъ мною руководили насколько воспитательныя соображенія, настолько же чувство гуманно-

сти. Мнѣ казалось, что, при строгой научной постановкѣ женскаго университета, дѣйствительно «высшее» преподаваніе въ немъ не можетъ быть вполнѣ обезпечено сразу, пока еще не поднялся уровень средняго образованія русской женщины, что, конечно, произойдетъ потомъ, подъ вліяніемъ самихъ высшихъ курсовъ. Слѣдовательно, временно требуется, такъ сказать, новое колесо въ сложной машинѣ нашего женскаго образованія; нужны такіе курсы, на которыхъ будущія студентки могли бы частью утвердиться въ основахъ своего средняго образованія, частью восполнить его пробѣлы. Я считалъ это тѣмъ болѣе необходимымъ, что пока именно три коренныхъ предмета на обоихъ факультетахъ — латинскій языкъ, математика и русскій языкъ — или совсѣмъ не преподаются въ женскихъ гимназіяхъ, или проходятся слабѣе, чѣмъ въ гимназіяхъ мужскихъ. Съ другой стороны, строгость требованій отъ поступающихъ въ женскій университетъ взывала къ чувству гуманности. Я сознавалъ необходимость облегчить будущимъ студенткамъ возможность пріобрѣсти необходимыя свѣдѣнія, чтобы онѣ могли вѣрнѣе разсчитывать на поступленіе въ университетъ. Эта мысль развивалась тѣмъ болѣе, что, какъ я узналъ, будущія курсистки сами обнаруживали желаніе подготовиться, чтобы на первыхъ же порахъ не уронить достоинства университетскаго преподаванія и тѣмъ способствовать упроченію судьбы новаго учрежденія. Мнѣ стало извѣстно, напримѣръ, что, не смотря на отсутствіе экзамена изъ латинскаго языка при первомъ пріемѣ, нѣкоторыя уже принимались за изученіе этого языка, стыдясь перспективы азбучнаго преподаванія въ дорогомъ ихъ сердцу женскомъ университетѣ. Быть можетъ, здѣсь не менѣе важенъ и матеріальный вопросъ. Не мало, казалось мнѣ, найдется такихъ бѣднягъ, которыя, при всемъ сознаніи своей нравственной отвѣтственности предъ идеей высшихъ курсовъ, предъ правительствомъ и обществомъ, не въ состояніи платить учителямъ за уроки. Но соединившись въ достаточномъ количествѣ, будущія курсистки могутъ, такъ сказать, въ складчину, дешево пріобрѣсти именно тѣ познанія, которыя приблизятъ ихъ къ цѣли. И здѣсь-то оказало имъ существенную услугу участіе попечителя нашего учебнаго округа. При первомъ моемъ заявленіи о подготовительныхъ женскихъ курсахъ, С. П. Голубцовъ выразилъ свое полное сочувствіе и увѣрилъ меня какъ въ своемъ разрѣшеніи, такъ и въ содѣйствіи дѣлу, причемъ тотчасъ же указалъ мнѣ на помѣщеніе и на преподавателей. Вслѣдъ затѣмъ, благодаря теплому участію директора 3-ей гимназіи, двери этого заведенія радушно растворились для слушательницъ, причемъ обѣщано подготовительнымъ курсамъ безплатно все необходимое — помѣщеніе, освѣщеніе и т. д. Учителя, съ своей стороны, ограничились самою скромной платой. При такихъ пожертвованіяхъ, оказалось возможнымъ брать съ слушательницъ всего десять рублей за пять мѣсяцевъ или за 300 уроковъ, т.е. 3 коп. за урокъ. Успѣхъ подготовительныхъ курсовъ превзошелъ мои ожиданія и поразилъ всѣхъ одесситовъ, не подозрѣвавшихъ, какія широкія просвѣтительныя стремленія кроются въ средѣ ихъ согражданокъ. Теперь насчитывается уже болѣе 250 слушательницъ. Притомъ больше половины записались на всѣ предметы, не смотря на то, что у меня предметы раздѣлены на двѣ группы для имѣющихъ въ виду историко-

словесный или физико-математическій факультетъ. Оттого, въ общемъ счетѣ, латинскій языкъ не отставалъ отъ математики и русскаго языка. Не мало поступило и окончившихъ курсъ въ гимназіяхъ и институтахъ, хотя я и увѣрялъ ихъ, что онѣ будутъ приняты на высшіе курсы безъ экзамена.

Еще болѣе отрадно, что открытые 17 января подготовительные курсы сразу пошли правильно. Здѣсь царствуетъ самобытный порядокъ, серьезное отношеніе къ дѣлу, доставляющему хлѣбъ насущный бѣднякамъ, и строгость преподавателей вызываетъ лишь всеобщее сочувствіе въ разнохарактерной массѣ. И я получаю отъ курсистокъ все новыя и новыя завѣренія въ томъ, что онѣ «не измѣнятъ дѣлу», охранятъ ввѣренную имъ святыню будущаго женскаго университета. Лучшимъ свидѣтельствомъ этого внутренняго успѣха дѣла служитъ тотъ фактъ, что подписка, ослабѣвшая наканунѣ открытія курсовъ, вновь усилилась въ послѣдующіе дни и не прекращается доселѣ. Уваженіе же къ новому учрежденію выразилось тѣмъ, что записались женщины различныхъ слоевъ общества, въ томъ числѣ богатыхъ, чиновныхъ и даже аристократическихъ семействъ.

Нужно ли болѣе сильное доказательство справедливости мысли, что въ серьезную эпоху и молодежь серьезна, и что въ такую пору строгость не отгоняетъ, а привлекаетъ ее! И не въ правѣ ли мы надѣяться, что эти незатѣйливые и несложные подготовительные курсы превратятся въ важное, практическое дѣло, станутъ новымъ прочнымъ элементомъ нашего образованія, такъ сказать, первымъ добрымъ плодомъ идеи женскаго университета еще до ея осуществленія въ жизни ?

Остается дать отчетъ обществу о томъ, что сдѣлано касательно третьей, матеріальной стороны вопроса. Уже при одномъ теоретическомъ обсужденіи дѣла всякій согласится, что невозможно безъ капитала вести обширное и сложное учрежденіе, примыкающее къ разряду тѣхъ, на которыя правительство издерживаетъ ежегодно сотни тысячъ. Правда, можетъ случиться, что высшіе женскіе курсы сами окупятъ свои издержки, то есть будутъ содержаться на взносъ курсистками платы за слушаніе лекцій. Но примѣръ уже существующихъ курсовъ, особенно кіевскихъ, доказываетъ, что безъ средствъ, даже при обиліи слушательницъ (обыкновенно бѣдныхъ), дѣло идетъ туго и неполно: оно живетъ, такъ сказать, изо дня въ день, постоянно борясь съ нуждой. Сверхъ того, если бы даже одесскіе курсы пошли такъ удачно, что могли бы собственными средствами покрыть текущіе расходы, то они ужъ никакъ не совладали бы съ двумя другими матеріальными задачами.

Здѣсь я разумѣю не собственное зданіе, конечно крайне нужное, но о которомъ не смѣю и мечтать. Я имѣю въ виду, прежде всего, необходимость обзавестись постепенно собственными учебными пособіями, которыми, конечно, нашъ университетъ ссудитъ курсы на первое время. А что значитъ здѣсь слово «обзавестись» въ денежномъ смыслѣ, всякій пойметъ ужъ изъ того, что къ этимъ учебнымъ пособіямъ относятся : химическая лабораторія, библіотека, кабинеты физическій, зоологическій, ботаническій и др. Вторая матеріальная задача курсовъ заключается въ образованіи особаго фонда для облегченія печальной доли бѣдныхъ курсистокъ. Ужъ таково положеніе русскаго человѣка, что этого вопроса не избѣжишь у насъ

нигдѣ. На богатомъ Западѣ образованіе вообще дается легко; тамъ оно нерѣдко служитъ даже достояніемъ довольно многочисленной денежной аристократіи. Россія же — страна-бѣднякъ, страна-работникъ. У нея самыя идеальныя, самыя изящныя стремленія всегда отзываются потомъ поденщика, и въ этой высшей сферѣ жизни, повидимому предназначенной для украшенія матеріальнаго довольства, слышатся стоны голодающаго, льются «незримыя міру» слезы. Къ прискорбію, можно быть увѣреннымъ, что и наши женскіе курсы станутъ столько же пріютомъ дарованій, благородства и примѣрнаго трудолюбія, сколько средоточіемъ нищеты и связаннаго съ нею высшаго жизненнаго трагизма. Оттого то мнѣ кажется, что благотворительная задача курсовъ не менѣе обязательна, чѣмъ образовательная. И, конечно, Одесса не допуститъ, чтобы на ея существованіи тяготѣли такія ужасныя воспоминанія, какъ извѣстная голодная смерть кіевской курсистки да голодный обморокъ петербургской курсистки, или какъ изгнаніе даровитыхъ женщинъ изъ храма науки за то, что онѣ не были въ силахъ уплатить сорока серебренниковъ.

Послѣ всего сказаннаго, кто не согласится, что милыя слова нашего обиходнаго лексикона — «быть можетъ», «можно надѣяться», «вѣроятно» и даже «весьма вѣроятно» — должны быть выкинуты, когда рѣчь идетъ о такомъ дѣлѣ, какъ высшіе женскіе курсы ? И кто рѣшится осудить меня за то, что я считаю здѣсь непозволительнымъ, даже преступнымъ всякое колебаніе, наивничанье, или же фарисейство ? Кто, положа руку на сердце, упрекнетъ меня въ излишней строгости или многожеланіи, на томъ избитомъ и совершенно ложномъ основаніи, что «начните съ маленькаго, кое-какъ, а если дѣло пойдетъ, мы поможемъ»? Нѣтъ, я ставлю вопросъ наоборотъ. Я говорю: «если не поможете сначала, наши курсы, при той полнотѣ, которая дается имъ по плану, безъ всякаго сомнѣнія, не пойдутъ; за эту печальную истину могу поручиться». Я утверждаю, что и пониманіе дѣла, и гуманность, и чувство отвѣтственности предъ судьбой самой идеи, — все требуетъ строгой и твердой постановки вопроса. Я искренно заявляю и мѣстному обществу, и г-ну министру (въ объяснительной запискѣ), что безъ значительной суммы я не открою курсовъ, хотя бы и получилось разрѣшеніе со стороны правительства.

Поставивши такъ вопросъ, я былъ обязанъ подумать и о томъ, какіе представляются пути для его рѣшенія. Моя мысль постоянно возвращалась къ одному и тому-же средству, какъ самому естественному, и потому, какъ мнѣ кажется, неизбѣжному. Одесскіе курсы должны быть дѣтищемъ одесскаго общества — вотъ идея, положенная въ основаніи устава этихъ курсовъ. Съ этою цѣлью, одна изъ главъ устава посвящена попечительству, которое будетъ руководить всею матеріальною жизнью курсовъ и, слѣдовательно, будетъ играть столь же существенную роль, какъ и совѣтъ преподавателей. По уставу, попечительство состоитъ изъ почетныхъ членовъ, дѣйствительныхъ членовъ и соревнователей. Почетные — тѣ, которые платятъ ежегодно не менѣе 50 руб. или единовременно не менѣе 500 руб., или же которые оказали особенныя услуги курсамъ. Дѣйствительные члены платятъ не менѣе 10 руб., а соревнователи — не менѣе 3 руб. ежегодно. Для взносовъ почетныхъ и дѣйствительныхъ членовъ допускают-

ся разсрочки. Почетные и дѣйствительные члены составляютъ общее собраніе попечительства, которое обсуждаетъ проекты правилъ для правленія и отчеты правленія. Ближайшее завѣдываніе дѣлами попечительства, а также и хозяйственною частью курсовъ принадлежитъ - правленію попечительства. Правленіе составляютъ слѣдующія лица: а) директоръ курсовъ и два члена отъ совѣта преподавателей ; б) городской голова и два члена отъ города, по выбору думы (если дума оказываетъ пособіе курсамъ); в) трое изъ членовъ попечительства, избираемые совѣтомъ; г) три члена отъ общаго собранія. Въ правленіи должна участвовать, по крайней мѣрѣ, одна дама. Правленіе избираетъ изъ своей среды предсѣдателя, секретаря и казначея. Предметы занятій правленія, по хозяйственной части курсовъ, заключаются въ сборѣ, храненіи и расходованіи всѣхъ суммъ курсовъ, а также въ принятіи мѣръ къ улучшенію хозяйства курсовъ и къ облегченію матеріальныхъ нуждъ слушательницъ. Правленіе составляетъ ежегодный отчетъ о дѣятельности попечительства и смѣту доходовъ и расходовъ на курсахъ, заключаетъ контракты и договоры и т. п. Занятія правленія, по доставленію матеріальныхъ средствъ курсамъ, состоятъ въ изысканіи всякихъ законныхъ мѣръ къ приращенію доходовъ курсовъ. Съ этою цѣлью ему предоставляется принимать пожертвованія, устраивать публичныя чтенія, концерты, зрѣлища, балы и т. п. Десять процентовъ упомянутыхъ здѣсь доходовъ отчисляются въ запасный капиталъ. Правленію предоставляется также пріобрѣтать, на имя курсовъ, на правѣ полной собственности, движимыя и недвижимыя имущества, которыми оно и завѣдуетъ, наблюдая за содержаніемъ ихъ въ исправности.

Такимъ образомъ, одесскому обществу предстоитъ задача нелегкая — задача серьезная, дѣловая, которая коснется не одного его кармана, но его капитала умственнаго и сердечнаго, его способности къ строгому жизненному труду. Предъ обществомъ будетъ проходить жизнь курсовъ не съ ея праздничной стороны, въ видѣ нарядныхъ актовъ и салонныхъ публичныхъ собраній, а съ ея сѣренькими, нешумливыми, работящими буднями. Въ рукахъ общества будетъ не только будущность чего-то идеальнаго, неуловимаго, какого-то «учрежденія»: въ его рукахъ будетъ трепетать молодая жизнь женщинъ, тронувшихся въ тяжелый путь, на борьбу съ нуждой, трудомъ и невѣжествомъ. Смѣю думать, что ничто не можетъ такъ связать общество съ новымъ учрежденіемъ, какъ его нравственная отвѣтственность родителя къ дочери, старшаго брата къ младшей сестрѣ.

По достигающимъ до меня свѣдѣніямъ, родственное чувство и глубокое уваженіе къ идеѣ курсовъ уже шевелятся въ средѣ мѣстнаго населенія; и тихо зрѣетъ въ немъ сознаніе высокой задачи, которая внесетъ радость и жизнь въ скуку повседневныхъ интересовъ, въ однообразіе всѣмъ надоѣвшихъ развлеченій. Мало того. Мнѣ извѣстно по опыту, что чѣмъ дальше, тѣмъ больше выдвигаются изъ среды одесситовъ силы, которыя облегчаютъ трудъ перваго шага въ большомъ дѣлѣ. Пользуюсь этимъ случаемъ, чтобы за будущихъ курсистокъ принести искреннюю благодарность тѣмъ поборницамъ новой идеи и тѣмъ лицамъ разныхъ профессій изъ мѣстнаго общества *), которыя помогали мнѣ

до сихъ поръ своимъ одобреніемъ, совѣтами, содѣйствіемъ, перепиской и т. под. Этотъ лучшій залогъ прочности курсовъ тѣмъ болѣе дорогъ, что онъ вызванъ исключительно идеальною стороной дѣла. Я человѣкъ новый, заѣзжій въ Одессѣ; не мнѣ суждено было, посредствомъ личныхъ связей, знакомить здѣшнее общество съ новою мыслью, а новая мысль доставляла мнѣ честь ознакомиться съ здѣшнимъ обществомъ, растворяла предо мною двери самыхъ лестныхъ домовъ.

Но поставивъ матеріальный вопросъ слишкомъ рѣшительно, я не могу довольствоваться даже содѣйствіемъ общества, въ обширномъ смыслѣ этого слова. Средства изъ этого источника будутъ притекать, конечно, медленно и по крупицамъ; и быть можетъ, мнѣ пришлось бы нѣсколько лѣтъ поджидать скопленія всей суммы, безъ которой я рѣшился не открывать курсовъ. Вотъ почему я считалъ бы себя виновнымъ передъ дѣломъ, если бы не обратился къ мѣстному обществу, въ смыслѣ его городскаго представительства. Обращаюсь къ нашей думѣ безъ всякихъ дипломатическихъ пріемовъ: обращаюсь искренно, прямо и твердо, какъ требуетъ величіе идеи курсовъ и достоинство думы. Ея рѣшенію передаю вопросъ — открываться ли нашимъ курсамъ въ сентябрѣ нынѣшняго года, или же года чрезъ три, лѣтъ чрезъ пять, если не въ XX столѣтіи ?

Въ 1872 году въ Москвѣ была сдѣлана первая попытка дать русской женщинѣ высшее, хотя далеко неполное, образованіе. Въ 1876 году она повторилась на одной изъ нашихъ окраинъ — въ Казани. Въ прошломъ году открылись высшіе женскіе курсы въ Кіевѣ и Петербургѣ. Такимъ образомъ, чѣмъ позже, тѣмъ короче промежутокъ времени, отдѣляющій возникновеніе однихъ курсовъ отъ другихъ. Съ другой стороны, чѣмъ позже, тѣмъ обширнѣе успѣхи женскихъ курсовъ : обиліе слушательницъ въ самыхъ юныхъ изъ нихъ, въ Кіевѣ и Петербургѣ, можно сказать, поразило всѣхъ своею неожиданностью. Въ то же самое время, на ряду съ этими курсами, преслѣдующими общеобразовательныя и педагогическія цѣли, медицинскіе женскіе курсы достигли блестящихъ результатовъ и уже освятили свое существованіе примѣромъ тѣхъ задунайскихъ труженицъ, которыя подняли, въ глазахъ правительства, нравственное и научное достоинство русской женщины. Такое же значеніе пріобрѣло новое дѣло и во мнѣніи всей Россіи : объ этомъ свидѣтельствуетъ то безусловное сочувствіе къ высшимъ женскимъ курсамъ, которое бываетъ лишь въ томъ

случаѣ, когда новая мысль становится жизненнымъ убѣжденіемъ. Такъ, все приводитъ къ сознанію, что едва ли не рѣшенъ исторіей вопросъ о необходимости высшаго женскаго образованія въ нашемъ отечествѣ.

Указанные факты оправдываютъ также, какъ явленіе естественное, стремленіе Одессы учредить, въ свою очередь, высшіе женскіе курсы, вслѣдъ за появленіемъ послѣднихъ изъ этого рода учрежденій. Третій городъ въ Россіи, по многолюдству, богатству и образованности, Одесса можетъ даже подвергнуться, въ данномъ случаѣ, упреку въ отсталости. Но зато она можетъ воспользоваться драгоцѣннымъ опытомъ опередившихъ ее городовъ и способствовать ходу историческаго развитія высшаго женскаго образованія въ Россіи.

Пользуясь этимъ опытомъ, имѣя за собой выяснившуюся историческую потребность и опираясь на несомнѣнное сочувствіе гражданъ г. Одессы, я рѣшаюсь придать замышляемымъ мною курсамъ цѣльное устройство, которое подводило бы ихъ къ выработанному вѣками типу высшаго образованія.

Считаю необходимымъ пояснить особенности этого устройства.

Одесскіе курсы должны служить пріютомъ не поверхностнаго, а того серьезнаго образованія, которое добывается тяжелымъ и неослабнымъ трудомъ. Сверхъ того, они посвящаются образованію не только чисто научному, но и практическому, непосредственно связанному съ жизнью. Послѣднюю цѣль я считаю государственною обязанностью курсовъ. Она поставлена не однимъ гуманнымъ чувствомъ къ неимущимъ образованнымъ женщинамъ : она гораздо болѣе связана съ недостаткомъ у насъ воспитательныхъ силъ, особенно подготовленныхъ университетски, что сказывается, между прочимъ, въ постоянномъ повышеніи платы за частные уроки. Здѣсь, очевидно, жизнь отстаетъ отъ жгучей потребности общества въ обученіи и отъ упорной энергіи правительства въ развитіи школьнаго дѣла. Это нужно имѣть въ виду особенно относительно одесскаго учебнаго округа, какъ весьма обширнаго и идущаго впередъ быстрыми шагами.

Двумя указанными цѣлями обусловливаются слѣдующія черты въ устройствѣ одесскихъ курсовъ.

На курсы не допускаются такъ называемыя «вольныя» или «постороннія» слушательницы. Въ ихъ составъ должна входить только сила прочная, въ смыслѣ трудолюбія, и обезпечивающая своею подготовкой уровень дѣйствительно «высшаго» преподаванія. Будутъ приниматься только женщины, основательно усвоившія среднее образованіе, то есть, пріобрѣвшія тотъ навыкъ къ работѣ и серьезному мышленію, при которомъ онѣ будутъ въ силахъ выносить всю тяжесть строгой организаціи курсовъ, какъ относительно научной стороны, такъ и относительно внѣшняго порядка.

Я принужденъ былъ сдѣлать лишь нѣкоторыя уступки обстоятельствамъ, да и то временно, убѣжденный, что вскорѣ онѣ станутъ излишними, благодаря тому вліянію, которое неизбѣжно окажутъ курсы на подъемъ уровня средняго образованія женщинъ. Такъ, на историко-словесномъ факультетѣ обязателенъ одинъ только изъ классическихъ языковъ, и для него не полагается никакихъ требованій при первомъ пріемѣ. Сознаюсь, что даже число лекцій по классической словесности, внушительное само по себѣ, недостаточно при отсутствіи подготовки въ слушательницахъ. Но въ

этомъ случаѣ мнѣ приходилось бороться съ обиліемъ предметовъ, вызваннымъ практическою цѣлью, и съ невозможностью раздѣлить факультетъ на разряды при трехлѣтнемъ курсѣ. Къ тому-же со втораго пріема на курсы уже вводится вступительный экзаменъ изъ латинскаго языка, такъ какъ мнѣ лично извѣстно, что даже теперь, при отсутствіи этого экзамена, будущія слушательницы принимаютъ мѣры къ первоначальной подготовкѣ по латинск. языку.

На математическомъ отдѣленіи физико-математическаго факультета оказалось необходимымъ посвятить часть лекцій 1-го курса восполненію пробѣловъ математическаго образованія въ женскихъ гимназіяхъ, а также повторенію болѣе существенныхъ отдѣловъ низшей математики. Впрочемъ, приняты мѣры, чтобы отъ этого не пострадала сущность высшаго преподаванія математики, какъ видно изъ прилагаемаго «Числа и распредѣленія лекцій по факультетамъ и курсамъ».

Личныя же свѣдѣнія заставили меня нѣсколько облегчить вступительный экзаменъ, но только для перваго пріема, который застаетъ будущихъ слушательницъ, такъ сказать, на полупути въ ихъ стремленіи вынести всю строгость требованій курсовъ. (См. уставъ, § 34, примѣчаніе). Впрочемъ, приняты мѣры, чтобы и при первомъ пріемѣ слушательницы явились съ болѣе или менѣе серьезною подготовкой. Замѣтивши, что въ средѣ будущихъ курсистокъ возникаетъ стремленіе подготовиться къ курсамъ, чтобы не уронить достоинства высшаго преподаванія, я устроилъ подготовительные женскіе курсы, которые сообщатъ необходимыя свѣдѣнія по главнымъ предметамъ обоихъ факультетовъ, — по латинскому и русскому языкамъ, по исторіи русской литературы и по математикѣ. Наплывъ желающихъ воспользоваться услугами этихъ курсовъ (теперь болѣе 250-ти) превзошелъ мои ожиданія. Можно думать, что подготовительн. курсамъ суждено сдѣлаться новымъ постояннымъ учрежденіемъ въ системѣ женскаго образованія въ Россіи, такъ какъ при дальнѣйшихъ пріемахъ на высшіе курсы потребность въ подготовкѣ окажется еще болѣе настоятельною, въ виду строгости и полноты вступительнаго экзамена.

Но указанныя уступки обстоятельствамъ вознаграждаются введеніемъ нѣсколькихъ предметовъ, какъ обязательныхъ частью для одного, а частью для обоихъ факультетовъ. Изъ нихъ политическая экономія принимается на историко-словесномъ факультетѣ въ силу научныхъ требованій. Неразрывная связь между экономическою и историческою науками, признанная теперь въ теоріи, доказывается у насъ и практикой высшаго преподаванія. Наши университеты стремятся сдѣлать политическую экономію обязательною для историковъ, тѣмъ болѣе, что экзаменъ изъ этого предмета прямо требуется при испытаніяхъ на степень магистра исторіи.

Введеніе остальныхъ предметовъ объясняется практическою цѣлью образованія учительницъ для всѣхъ классовъ гимназій. Такъ, статистика, важная и для преподаванія исторіи, необходима для учительницъ географіи, какъ основа свѣдѣній по политической части этой науки. Оттого то на одесскихъ курсахъ, въ требованіяхъ отъ учительницъ географіи, статистика тѣсно связывается съ физическою географіей. (См. уставъ, § 6, примѣч. 3). По крайней мѣрѣ, при отсутствіи каѳедры географіи въ университетахъ, я не нахожу другаго пути

къ серьезной, спеціальной подготовкѣ учительницъ этого предмета, играющаго такую важную роль въ системѣ средняго образованія.

Польза и даже неизбѣжность одного изъ новыхъ языковъ на курсахъ (французскаго или нѣмецкаго) вытекаютъ непосредственно изъ требованій нашей жизни. Младшіе братья западныхъ народовъ, по цивилизаціи, мы обязаны владѣть хотя однимъ изъ ключей къ сокровищамъ европейской образованности; а между тѣмъ, у насъ весьма чувствителенъ недостатокъ въ преподавателяхъ новыхъ языковъ, особенно получившихъ основательное и русское воспитаніе. Одесскіе курсы считаютъ своимъ долгомъ предъ отечествомъ способствовать не только устраненію этого недостатка, но также замѣнѣ иностранныхъ и поверхностныхъ учителей русскими преподавательницами, усвоившими новые языки по научному историко-литературному методу.

Необходимость педагогіи и гигіены на всѣхъ факультетахъ и отдѣленіяхъ не нуждается въ объясненіи, въ виду практической задачи курсовъ. Должно замѣтить только относительно педагогіи, что имѣются въ виду и практическія занятія по тѣмъ предметамъ, которые будутъ избраны слушательницами, какъ спеціальность въ ихъ воспитательной дѣятельности. Оттого педагогія и отнесена къ III курсу, когда можно ожидать вполнѣ сознательнаго выбора этой спеціальности.

При такомъ строгомъ и цѣльномъ устройствѣ, одесскіе курсы будутъ въ состояніи вполнѣ удовлетворить сознанной у насъ потребности въ учительницахъ всѣхъ классовъ гимназій. При такомъ устройствѣ, слушательницы будутъ трудиться не меньше студентовъ университета; относительно же педагогической дѣятельности онѣ превзойдутъ ихъ въ непосредственной подготовкѣ. Такъ, и чувство справедливости, и государственная польза указываютъ на возможность признать плоды одесскихъ курсовъ однимъ изъ существенныхъ условій преуспѣянія Россіи: они призываютъ правительство и общество освятить, пріютить и ободрить эту новую добрую силу, стремящуюся выступить на жизненный путь. Во имя этихъ высшихъ интересовъ нашего отечества, рѣшаюсь ходатайствовать передъ правительствомъ о сравненіи, въ правахъ, лучшихъ слушательницъ одесскихъ курсовъ съ учителями гимназій университетскаго образованія. Смѣю также надѣяться, что правительство, уже удѣлившее часть своихъ средствъ на высшіе женскіе курсы въ Петербургѣ, не откажетъ въ матеріальной помощи одесскимъ курсамъ, которые, конечно, еще болѣе будутъ нуждаться въ ней.

Матеріальный вопросъ имѣетъ особенное значеніе въ столь обширномъ и сложномъ дѣлѣ, тѣмъ болѣе, что, по моему твердому убѣжденію, прочность и достоинство преподаванія на курсахъ должны основываться не на ложномъ, въ такихъ случаяхъ, началѣ благотворительности, а на строгомъ проведеніи принципа труда и справедливой заработной платы. Сознаюсь, меня не увлекаетъ несбыточная мечта о возможности провести дѣло курсовъ на ихъ собственныя средства, т. е. на сумму сбора за слушаніе лекцій. По крайней мѣрѣ, для этого потребовалось бы, съ самаго начала, весьма значительное число слушательницъ, притомъ болѣе или менѣе состоятельныхъ. Ктому-же примѣръ Казани и особенно Кіева, гдѣ, притомъ, дѣло ведется въ меньшихъ размѣрахъ, былъ бы спо-

собенъ убить самыя пылкія надежды. Убѣжденный, что, въ данномъ случаѣ, увеличивать число печальныхъ примѣровъ было бы нравственнымъ преступленіемъ передъ идеей дѣла и передъ отраднѣйшими стремленіями русской женщины, я твердо рѣшился не открывать курсовъ, даже получивши разрѣшеніе отъ правительства, не заручившись необходимой суммой (не менѣе 20,000 руб.).

Къ счастью, я имѣю основаніе разсчитывать, помимо правительственнаго содѣйствія, на участіе мѣстныхъ силъ, которыя помогутъ курсамъ появиться на свѣтъ. Новороссійскій университетъ, безъ котораго нельзя было бы и помышлять объ учрежденіи курсовъ, находится въ непосредственной связи съ ними: онъ уже обезпечилъ имъ преподаваніе радушнымъ согласіемъ всѣхъ необходимыхъ профессоровъ и обѣщаніемъ открыть слушательницамъ аудиторіи и кабинеты, при условіи, чтобы это отнюдь не мѣшало занятіямъ студентовъ. Со стороны нѣкоторыхъ другихъ образовательныхъ заведеній въ Одессѣ также обѣщана помощь относительно учебныхъ пособій. Есть надежда и на такое дѣятельное участіе мѣстнаго общества, при которомъ не только будетъ обезпечена судьба курсовъ, но и явится возможность вскорѣ поставить ихъ самостоятельно даже относительно учебныхъ пособій. Чтобы дать возможность проявляться этому участію энергически и правильно, при курсахъ устраивается попечительство. Оно вообще должно играть роль организаціи постоянной общественной помощи курсамъ. Одною изъ его спеціальныхъ обязанностей будетъ забота объ облегченіи участи бѣднѣйшихъ слушательницъ, въ особенности же — изысканіе средствъ ко взносу за нихъ учебной платы, такъ какъ освобожденіе отъ этой платы будетъ допускаться весьма неохотно и лишь въ крайнихъ случаяхъ. Сверхъ того, попечительству ввѣряется хозяйственная частъ дѣла, что облегчитъ совѣтъ преподавателей и дозволитъ ему сосредоточить свое вниманіе на научно-педагогической дѣятельности. А главное — это должно непосредственно связать курсы съ обществомъ, сдѣлать ихъ интересы дорогими, родными для одесситовъ.

Смѣю думать, что, при такомъ хозяйственномъ и научно-воспитательномъ устройствѣ, врядъ ли можно сомнѣваться въ успѣхѣ одесскихъ курсовъ. Напротивъ, позволительно надѣяться, что, въ данномъ случаѣ, Одесса окажется счастливѣе Казани и Кіева, такъ какъ эти города не могутъ соперничать съ нею относительно основныхъ условій для процвѣтанія высшаго женскаго образованія. Успѣхъ же замышляемыхъ курсовъ, конечно, послужитъ къ поднятію умственнаго и нравственнаго уровня Одессы. Здѣсь я имѣю въ виду не одно непосредственное вліяніе курсовъ на возвышеніе и расширеніе дѣятельности среднихъ женскихъ учебныхъ заведеній. Успѣхъ курсовъ долженъ отразиться косвенно и на нравственномъ значеніи Новороссійскаго университета, такъ какъ, посредствомъ преподавателей, оба эти учрежденія будутъ соединены между собою неразрывно, а благодаря попечительству, профессора и граждане Одессы будутъ дружно нести одну и ту же тяжесть. Такимъ образомъ, курсы помогутъ закрѣпленію связи между высшей наукой и обществомъ. А нашъ молодой университетъ болѣе своихъ старѣйшихъ собратій нуждается въ этой связи, которая, притомъ, составляетъ его существенную задачу, въ виду разноплеменности мѣстнаго населенія. Въ Одессѣ

общество можетъ найти единство только въ высокомъ культурномъ интересѣ. Здѣсь оно болѣе, чѣмъ въ коренной Россіи, должно тяготѣть къ своему научному центру; а этотъ центръ — созданіе русскаго государства, и онъ живетъ русскими силами. Въ этомъ, мнѣ кажется, заключается и новый залогъ успѣха высшихъ женскихъ курсовъ въ Одессѣ, и ихъ особенное право на вниманіе со стороны правительства.

Дозволено цензурою. — Одесса, 12-го февраля 1879 года.